Дана Жетеева

Отрывок из рассказа “Один день в октябре…“

«Сегодня ребеночек не так много шевелится, наверное, все еще спит», — подумала Светлана, собираясь на работу. 

Небо немного хмурилось с самого начала дня, уже значительно похолодало. По утрам в воздухе чувствовался снег, но он как будто оставался за границей их поселка, окруженного смешанным лесом. В это время года он был расписан невидимым художником в самые яркие цвета сочного желтого, оранжевого, блеклого и местами яркого красного, с многочисленными вкраплениями зеленого. Березки стояли, дрожа на холодном ветерке, все еще сохраняя свои одеяния. Осины, подобно своим подружкам-березам старались продержаться дольше всех, оставаясь все еще зелеными. Но это был уже не тот живой и молодой зеленый, как весной, и не тот зрелый и немного потемневший зеленый, в который они окрашиваются летом. Буквально через пару недель всю эту буйную лиственную красоту унесут ветра, и они останутся стоять голыми, пытаясь прикрыться от ветра за своими хвойными соседками – соснами и елями.

Светлана окончила медицинский институт в Караганде, прошла ординатуру и в начале этого года вышла замуж за мужчину своей мечты. Все шло по плану — ординатура, распределение в районную больницу вместе с новоиспеченным мужем, ведь они оба были молодыми и перспективными врачами-хирургами. А работа в «поле» только сделает их сильнее и поможет определиться в дальнейшем будущем, в каком направлении каждый из них будет работать. 

Она была счастлива, хотя мало кто это видел, поскольку она была не особо эмоциональным человеком, по крайней мере на людях. Её коллеги, медсестры видели молодого специалиста – амбициозного и решительно настроенного. Каждый вечер, перед сном, она прокручивала все проведенные за день операции, начиная с того, как был поставлен диагноз, определен фронт работ, подготовка, определение дозы анестезии, подходящий именно этому пациенту. Далее каждый шаг в операционной. Ей так нравилось наблюдать за тем, как руки Марата ловко справлялись с очередным аппендиксом или грыжей. Каждое движение продумано, ничего лишнего. И она всегда рядом, может подсказать, если вдруг что-то ускользнет от его внимательного взгляда. Они всегда поддерживали друг друга, могли довериться и быть уверенными, что вместе они отличная команда. А в 70-е годы в Советском Союзе доверие очень ценилось, равно как предательство приравнивалось к преступлению.

«А может просто из-за того, что он не почувствовал сегодня прикосновения папиных рук, думает, что еще не время просыпаться?» — продолжала мысль она, заходя в больницу. 

Марат поехал на «выезд» в соседний аул, поскольку больного было невозможно транспортировать, а дороги между деревнями были в плачевном состоянии. 

«Все будет хорошо, обычный день в больнице. До родов еще почти три месяца, что может произойти именно сегодня? Четверг, как четверг», — успокаивала себя она. Однако, на лице у нее было присущее ей спокойствие и улыбка, которой она одаривала всех сотрудников и выздоравливающих пациентов. 

— С добрым утром! Как вы себя чувствуете сегодня? Сейчас подойду на обходе и посмотрю ваши швы, возможно, завтра будем готовиться к выписке.

Больные любили «молодую докторшу», они чувствовали себя в хороших руках. И потом, про них с мужем уже ходили легенды — как они практически вытаскивали с того света некоторых сложных пациентов.

— Светлана Нурмухановна, не забудьте, пожалуйста, сегодня лекарственные препараты получаем, вам надо будет расписаться, раз уж Марата Абжановича нет в больнице, – обратилась к ней медсестра Наталья Сергеевна. Она была старше и опытнее обоих докторов, но она была счастлива, что именно они попали по распределению в этот район. Никогда и ни при каких обстоятельствах она не показывала свое превосходство, хотя, для молодых и не совсем опытных специалистов она была своего рода флагманом – они всегда могли обратиться за советом, особенно если дело касалось определенных пациентов – тех, кто уже давно наблюдался и имел свои особенности, например.

— Да, конечно, Наталья Сергеевна, они после обеда обычно же приезжают? – спросила доктор.

— Да-да, я все приму по описи, вам только надо будет расписаться. Хорошо? Кстати, как вы себя сегодня чувствуете? 

— Все в порядке, спасибо, что спросили. Заставила себя поесть, но, честно говоря, хорошо себя чувствую только в операционной — стерильно и никаких запахов. Все еще отголоски токсикоза бывают. 

— Ну ничего, все будет хорошо, осталось ведь совсем немного ходить, — подбодрила Наталья Сергеевна. – Сегодня плановых всего две, кстати. Остальное по мере поступления. Эти сутки я с вами дежурю.

— Спасибо, Наталья Сергеевна, — улыбнулась ей Светлана. – Сейчас переоденусь и на обход. Предупредите ночную смену, пожалуйста.

Наталья Сергеевна улыбнулась в ответ, кивнула и удалилась в сторону ординаторской.

За полгода работы с такими докторами, она отметила про себя, к ним поступали разные пациенты и процент выживаемости в их «районке» значительно вырос. Один только случай мужчины с гвоздем в голове чего стоит. Смотреть на это было странно, и никто не верил, что с такой «травмой» можно выжить. Но, очевидно, советская медицина далеко шагнула, и эти молодые специалисты как-то вытащили этот гвоздь из головы. Да и пациент – счастливчик, оба полушария не были задеты. И как этот гвоздь вообще оказался у него в голове?.. ничего вразумительного от этого пациента они не услышали.

А сколько срочных родов они приняли — были и легкие и с осложнениями… Но все детки и мамочки живы и здоровы! 

«Надо будет подготовить всех к родам Светочки, слава богу, времени еще предостаточно. Правда потом Марату придется какое-то время работать самому, но мы ему поможем! Какие же они все-таки славные… Как нам повезло. Они ведь могли и в городе остаться работать. А как Света на него смотрит, какие они счастливые!» — Наталья Сергеевна думала про себя.

На обходе, как всегда, все пациенты старались выглядеть как-то лучше, чтобы не огорчать молодого доктора, тем более в таком интересном положении. 

— Ой, доктор, да на мне все как на собаке заживает! Вот увидите, послезавтра я уже на своем тракторе поле пахать буду, — бахвалился один мужчина лет пятидесяти.

— Конечно будете, только в следующий раз так близко к косилке не подходите. В любой работе надо соблюдать меры безопасности. Хорошо?

— Обязательно, буду соблюдать! 

Доктор подошла к следующему больному, которого прооперировали только три дня назад:

— Как себя чувствуете сегодня, Михаил? Вставали? Сколько ходили? Минут 10–15? Хорошо. Сегодня уже можете начинать потихоньку пить воду…

— Спасибо, доктор, — едва слышно сказал пациент в темно-синей пижаме. – Я уже на перевязку сам хожу.

— Вот и молодец!

Так проходили практически все обходы. Светлана Нурмухановна старалась запоминать имена всех больных, не говоря уже об их диагнозах и состоянии во время лечения под ее руководством.

Обе операции прошли по плану и без сюрпризов. Операционные сестры четко следовали всем указаниям молодого хирурга, не пытаясь даже вмешиваться в процесс, поскольку ощущали уверенность и спокойствие во всех действиях, хотя доля сомнения у них была — ведь сегодня Светлана работала одна.

После обеда ей удалось улучить момент, прилечь в ординаторской и поспать минут пятнадцать. Это привычка, которую она выработала годами. А вышедший в том же году фильм «Семнадцать мгновений весны», показал, что она не единственная, кто делал также… пусть даже это и персонаж из фильма. Дело в том, что главный герой – красавец полковник Исаев, он же Штирлиц, тоже мог уснуть на несколько минут и проснуться с полными силами. Конечно же он не был хирургом, но работа шпиона требовала такого же контроля над своим телом и разумом.

Ближе к пяти часам дня вся основная работа была выполнена — операции проведены, больные осмотрены, лекарства получены… Но, дежурство на сутки означает, что ты работаешь двадцать четыре часа, поэтому особо расслабляться никто не собирался. Дневная смена собиралась домой.

Но не успели они выйти из здания больницы, как подъехал Михалыч на «скорой». Он выскочил из кабины и только успел крикнуть:

—  Буйный!

Стоящая машина двигалась как будто на сильном ветру в степи из-за происходящих внутри действий. Молодой фельдшер пытался успокоить пациента, который явно был не в себе. При этом голова его была в крови, а левая рука перебинтована наскоро, но бинт уже весь пропитался кровью. Обычно при сильной кровопотере человек ослабевает и становится заторможенным. Этот не совсем молодой с виду человек был чрезвычайно возбуждён – он все куда-то рвался, пытаясь освободиться от бинтов и сдерживающих его фельдшера и водителя «скорой».

— Замаялись мы с ним, всю дорогу такой, укол не дает поставить. Вон Витька и так и эдак, и ни в какую.

—  Принимайте его, только осторожно. Предупредите дежурного врача, – быстро сказал Витька – фельдшер.

— А что произошло то? Кто его так? – спросила вышедшая на крыльцо Наталья Сергеевна.

— Да он пил с другом…

— Это друг его так оформил что ли? 

— Нет, друг ни при чем. Он там спит. Милиция на месте разбирается. Этот сам себя так. Участковый потом к вам подъедет сказал.

— Ну хорошо. Ребята, поможете? Понимаю, что у вас смена уже закончилась, но Светлане сейчас такого пациента нежелательно таскать на себе, а она будет, вы же ее знаете.

— Конечно, сейчас каталку привезу, — устало выдохнула медсестра Сауле.

— И ему бы успокительное вколоть, иначе придется привязать его, он не дает себя трогать, — быстро сказал Виктор.

— Хорошо. Сейчас все сделаем.

Теперь уже пять человек сдерживали «буйного» пациента, пытаясь уложить его на каталку. 

Наталья Сергеевна подумала, что все таки ноги ему надо бы привязать, но как это сделать, ведь он вертелся и всячески извивался на этой каталке, словно уж на сковороде. 

Когда наконец им удалось водрузить этого перевозбужденного пациента на больничную каталку, Наталья Сергеевна побежала вперед, чтобы предупредить Светлану Нурмухановну. Фельдшеру Витьке наконец удалось вколоть немного диазепама, точнее всё, что осталось от него в шприце.

«Какой-то ты сегодня притихший, малыш… Я тоже по папе скучаю. Всё будет хорошо, он скоро вернется и мы опять будем все вместе», — говорила, поглаживая свой аккуратный животик, Светлана. Малыш тихонечко толкнул стенку живота, как бы отвечая: «Я тебя слышу, мам».

Она улыбнулась и вышла из ординаторской.

Звук приближающихся поскрипывающих колес и возня привлекли ее внимание. Наталья Сергеевна подбежала и быстро пояснила всю ситуацию:

— Мужчина, около 40 лет, рассечение кожи головы, ножевое ранение левой руки, только что вкололи диазепам. Буйный, еле справились впятером.

— Хорошо, принимаю…

В этот момент каталка поравнялась со Светланой, пациент открыл глаза и начал снова вырываться, пытаясь слезть с каталки и убежать:

— Он гонится за мной! Он заберет меня, я думал если я пущу кровь, он отстанет, но ему этого мало…. – бормотал он, все еще вырываясь. Виктор всячески пытался его удержать в лежачем состоянии. 

— Отпустите меня, я должен скрыться от него. Он меня найдет! – продолжал пациент.

— Мужчина! Как вас зовут? Ваше имя? Мужчина! – спрашивала Сауле на ходу.

— Неет! Он меня узнает по имени! Нееет, я вам не скажу, вы с ним заодно, — сбивчиво бормотал «буйный».

— Везите его в процедурный. Хотя бы зашьем, сколько кубиков вкололи?

— Недостаточно судя по всему, он все еще брыкается. Осторожнее с ним там.

— Хорошо, как привезем в процедурный, вколите нормальную дозу и тогда спокойно его зашьем, — ответила Светлана.

Пациент все еще бормотал и пытался слезть и уйти, хотя было видно, что кровь у него не останавливается и бинты уже не выполняют должного действия. Светлана подошла к столу с инструментами, приготовила лоток с кетгутом, соответствующими иглами, пинцетами, зажимами и стерильными шприцами. Подготовив всё таким образом, она уже было повернулась к пациенту, который, как ей показалось, наконец начал успокаиваться, когда он в очередной раз раскрыл глаза, безумно оглядывая комнату. Увидев лоток в руках человека в белом халате, он снова начал вырываться и отбрыкиваться. Одним таким движением он сильно пнул Светлану отчего она отлетела к противоположной стене. Несмотря на свое положение, она не сильно набрала в весе, и будучи невысокого роста, весила всего килограмм пятьдесят. Удар пришелся точно по животу… Сердце ее на мгновение остановилось, все мысли были только о малыше. Ударившись спиной о стол и приземлившись на пол, она сразу же почувствовала теплую жидкость, разливающуюся по ногам. 

«Слишком рано… еще слишком рано. Мама с тобой, малыш. Всё будет хорошо».

— Да вырубите вы его уже кто-нибудь! – закричала Наталья Сергеевна, тут же бросившись к лежащей на полу доктору. – Светочка, у тебя отошли воды! Ой, как не хорошо. Еще ж рано.

— Ммм… Все в порядке, не надо паниковать. Успокойте пациента. Сауле, Мариям, займитесь им. Виктор, вам придется помочь Наталье Сергеевне. – с трудом дыша говорила Светлана. – Наталья Сергеевна, у нас экстренные роды.

— Ну как же так, Светочка? – всхлипнула старшая медсестра. 

— Без паники. Я с вами. Мы родим вместе, — стараясь сохранять полное спокойствие, проговорила доктор. Боль раздирала ее изнутри, но каково было малышу?

Виктор перенес ее на кушетку и начал готовить анестетик.

— Не надо, Виктор. Я сама рожу, я буду в сознании. Я знаю, у вас есть опыт принятия родов, поэтому я вам доверяю.

— Да, Светлана Нурмухановна, но если встанет выбор между вами и ребенком, вы знаете, кого я выберу.

— Я чувствую схватку, возможно ребенок неправильно лежит и вес его будет критическим, поэтому подготовьте все необходимое пока есть время.

— Но кувезов у нас здесь нет, что мы будем делать? А ближайший роддом в Петропавловске.

— Значит сделаем все сами. 

Схватки были все же недостаточно сильными и раскрытия полного не происходило. Поэтому Светлане ввели окситоцин дабы помочь сокращению матки. Но 27 недель – всё же очень малый срок для начала родовой деятельности.

Когда раскрытие дошло до 8 сантиметров, Наталья Сергеевна дала команду приготовиться. Однако малыш лежал ножками вперед, к тому же пуповина обмоталась вокруг его правой ножки, а время играло против них.

— Мы не сможем его достать не навредив одному из вас, Светлана Нурмухановна, — Виктор сказал встревоженно.

— Вы сделаете все правильно и все останутся живы.

— Вот если бы Марат Абжанович был здесь, он бы сам принимал решения.

— Если бы да кабы… у нас нет на это времени. Сейчас пойдет потуга и вы поможете мне родить, — сдерживая слезы невыносимой боли, произнесла Света.

— Хорошо, мы готовы.

«Давай малыш, я знаю как тебе сейчас больно, но помоги мне, я с тобой!» — взмолилась про себя роженица.

— Господи, его нога совсем синяя, пуповина все перетягивает. Надо освободить её, — быстро проговорила Наталья Сергеевна.

— Может перерезать пуповину уже сейчас? – предложил молодой фельдшер.

— Нельзя. Будем тянуть и потихоньку освобождать от пуповины. Вторая ножка свободна!

«Ты молодец, малыш! Давай, еще немного!»

— Я сняла одно обвитие с ножки, но тут еще два кольца, нога по-прежнему синяя… Сейчас передохните, Светочка, и на следующей потуге мы продвинемся еще.

— Как его состояние?

— Вы знаете, что это мальчик? Как вы догодались?

— Он мой борец! Я это знаю.

— Сейчас пока дышите спокойно, я смогу снять еще одно кольцо.

— Вы молодец, Наталья Сергеевна, вы все делаете правильно!

— Но ножка… она повреждена и пока всё такая же синяя.

— Я готова к потуге… Ииии…

— Давайте, Света, тужьтесь. Так, так, все хорошо… Кричите, если это помогает!

«Вдох – выдох, вдох – выдох… И, давай, сынок, последний рывок. Ты сможешь, мой мальчик!»

Наталья Сергеевна взяла на руки этого красного, маленького и сморщенного малыша, его ножка выглядела не очень хорошо, но он был жив, и это главное!

— Как он? Апгар? 

Закутав малыша в пеленку, его положили на стол под лампу и начали подачу кислорода, за неимением иных средств типа инкубатора. Виктор не отходил от малыша.

(4 оценок, среднее: 4,25 из 5)

Загрузка…