Михал Влад

Отрывок из поэтического посвящения Плеяде русских поэтов

АНГЕЛ

Ангел Мой!

Небесный, дивный, странный…

Я не знал, что, рея над землёй,
Ты тот час всё ищешь — утром ранним,
Чтобы тайно встретиться со мной.

Прилетишь!

И лёгкими крылами
Прикоснёшься к кончикам кудрей.
Целый миг то счастье будет — с Нами.

Миг судьбы,
продлившейся моей.

ПУШКИНОГОРЬЕ 

Александру Сергеевичу ПУШКИНУ 

…холодный, проливной дождь шкворил третий день  подряд. Но странно, что иногда, вдруг выглядывало  и, играючи, светило над лугами жарким светом  

своим красноватое, уже осеннее сонце. 

(М. В. Из путевых заметок) 

что нужно мне от этих-то чудес  

что я искал в свирельном этом крае 

холодный дождь — как уж за ворот лез  

да вольных слов витали рядом стаи 

Святые Горы — древний монастырь 

приют покоя Твой — «Забот отдохновенье…»  масонский знак звездой там под крестом застыл  звездой Давида странным наважденьем 

сюда прибыл на вечных снов укор  

под Ганнибалов прах — под сень святой иконы  Успенья Богоматери собор прикрыл Тебя собой  а дуб — своею кроной 

«Что нужно было мне?…» 

я тут искал покой 

но кажется что рядом у пригорка 

упрятался лукавый озорной 

луч солнца под вечернею звездой 

стемнело. 

а во рту остался привкус — горький!

ДОЧЬ 

Марии Александровне ГАРТУНГ,  

урождённой Пушкиной 

 «…Как Машка-то? Что её золотуха и что Спасский?»  Из письма А. С. Пушкина — Н. Н. Пушкиной. 22 сентября 1832 г. 

Ты — кровинка от крови…  

кровиночка. Он всё спрашивал — «Что — ты?… Да  — как?» Ветка тонкая, аки былиночка, перводеточка. Отческий знак. Что запомнила сызмальства?  Руки те, лоб, склонившийся над головой, губы  алые… Комнатой кружите. Ты взлетала, он всё — над тобой! Так смеялись, чуть об пол не грохнулись.  Раскатились и вновь… Хохотать! 

Улетело то лето. Засохло всё. Папки — нету!  Давно не видать! 

Горше горького… 

Глазки небесные передал он тебе и почил. Через век — на Тверском, как нездешняя… Ты — с цветочком, что крест — у могил! 

Над тобой опекушинский Пушкин, чёрный плащ  и, как будто, рука снова манит, как клён на опушке,  и сверкает металлом строка. 

Ветр ли… Снег по-косой… Непогода.  

Ты сидишь у подножья сама.  

Ты!… Цветок твой…  

Кончаются годы, что сводили Россию с ума. 

Разменяла осьмой свой десяток, прокляла — Девятнадцатый год!. Совнаркомовский злата початок  Так дорогу к тебе — 

НЕ НАЙДЁТ!

ЛЕРМОНТОВ МИХАИЛ ЮРЬЕВИЧ (15/10/1814-27/07/1841) 

ИГРА ИМЁН 

Михаилу Юрьевичу ЛЕРМОНТОВУ 

1 

Выхожу один я на дорогу; 

Сквозь туман кремнистый путь блестит; 

Ночь тиха. Пустыня внемлет Богу, 

И звезда с звездою говорит. 

Михаил Лермонтов. Май, начало июля 1841 года.  (Стихотворение отыскано в записной книжке, подаренной  Поэту в дорогу В. Ф. Одоевским) 

в горах глухих раздался выстрел дальний…  шальное эхо разбудило их 

летит картечь — сверкнул огонь кинжальный  лишь миг — вонзится Демон! — инфернально  в подставленное тело 

только — миг!… 

тот смертный час ещё их разделяет ещё летят под  облако стрижи 

но ласточка пушинку потеряет 

а та прильнёт к щеке Его 

скажи — 

«Что знал об этом. — Бог?» 

который всех прощает 

и грешным продлевает — эту Жизнь! 

что предугадывалось в этот день мятежный какие  планы строил метранпаж 

чтоб завтра вдруг набрать строку прилежно  прощальный слог — «О Лермонтове!» 

нежно. 

чтоб дамы не впадали в рёв и раж 

свершился час и мы его лишились 

и так уж Гёте — «Кто переведёт?…» кто выйдет в  одиночку на дорогу кремнистый шлях полночный  перейдёт пройдёт окрест внимая только Богу 

а сам смеясь — во тьму веков уйдёт.

* *т*

БАТЮШКОВ 

КОНСТАНТИН НИКОЛАЕВИЧ 

(29/05/1787-19/07/1855) 

БАТЮШКОВ 

Константину Николаевичу БАТЮШКОВУ 

Не дай мне бог сойти с ума. 

Нет, легче посох и сума* 

 А.С. Пушкин 

___________________________________________________________ * – стихотворение написано Поэтом после краткого его пребывания   в гостях у К. Н. Батюшкова в Москве в 1830 году.

…его давно таившаяся душевная болезнь,  

имевшая, скорее, наследственный характер, не  

проявлялась ещё в полную меру так резко, но уже  

по всем приметам сказывалась. 

(Из воспоминаний знакомцев) 

Углём на призрачной стене рука выводит чёрным букву, а средокрестие в окне, всходя, низложит тень на руку. 

Посланье света — Оберег! От тех-то бед, что хлынут  дальше. От града слов, что дышат фальшью, стараясь  замести свой след. Стезя под дрогнувшей рукой строкой  случайной отразится, как будто, хочет спрыгнуть птица  с руки кормящего строкой. 

Какие птицы тут взлетят?… Отмельтешит какая стая? Ты обернёшься. Только взгляд тебя пугает, привечая.  Кто это там в окно глядит, напоминает, чтоб не сглазить. Вечор завесой день затмит, окончит точкою в рассказе. 

Но не запомнится ему вся околесица тех строчек, а в них то длилась дням отсрочка ещё ведь с тридцать лет тому. 

ТЮТЧЕВ ФЁДОР ИВАНОВИЧ (05/12/1803-27/07/1873)

ОТВЛЕЧЁННАЯ МЫСЛЬ 

Фёдору Ивановичу ТЮТЧЕВУ 

В толпе людей, в нескромном шуме дня  

Порой мой взор, движенья, чувства, речи  

Твоей не смеют, радоваться встрече —  

Душа моя! О, не вини меня!.. 

Начало 1830-х годов 

 Ф. И. Тютчев. Журнал «Русский архив», 1879, вып.5 

И сердце в нас подкидышем бывает  

И так же плачется и так же изнывает,  

О жизни и любви отчаянно взывает.  

Но тщетно плачется и молится оно:  

Всё вкруг него и пусто и темно! 

Апрель, 1873 

Ф. И. Тютчев. Бессонница (Ночной момент)  

…в полночной зале прозвучал аккорд и в нём  

слились отчаянные звуки! 

дневать и помнить… где-то там в снегах  

на широко раскинутых полозьях  

везли из Индии — чтоб сбыть всё на торгах  кубышки пряностей в январский день морозный 

сюда — 

в град Мюнхен завтра привезут через поля мосты  и междуречья купцы гильдийные и их торговый люд  свои диковины взращённые далече 

через пургу скользя я всё ж увидеть смог  

ну разве — утаишь любовь под глянцем! —  как он замкнул на миссии замок 

и дунул к милой сердцу иностранца 

но!… вот!  

катит последняя зима

разбита вдрызг священных мыслей ваза  ступала ль в царскосельские дома  

к прикованным болезнью — без указа  нога Величества имперского сама 

Царь Александр 

и слуги вместе — сразу! 

похлопотала видно Эрнестина уважить дни  последние его присутствием и почитаньем чина  и привела к Поэту — Самого! 

да многое — конечно же — чего… 

в карете дней мелькнувших пролетело  не доставало только одного 

чтоб Жизнь-беглянка песню свою спела Душа! 

желала большего — Спасенья!  

и вольного присутствия небес  

но Чёрт витийствуя сквозь форточку залез  свёл за квартал — до дня его рожденья 

* * *

НАДСОН СЕМЁН ЯКОВЛЕВИЧ (26/12/1862-31/01/1887)

КАВЕРЗА 

Семёну Яковлевичу НАДСОНУ 

«Ах!…» 

«Как мне больно!» 

подвернула ножку 

какая незадача — что в снегу не видно льдышек  скользких я немножко —  

«По-Ой-каю!» — от боли отойду 

ствол обхвативши плачущей берёзки  

задумаю — что больше никогда 

«Не буду плакать!…» — подгибая ножку допрыгаю  до краешка пруда водой холодной ножку искупаю и  боль отступит прячась за снега 

«Ах!» 

«Ножки-ноженьки…» 

вы бегали — не знали 

что осторожность трижды дорога  

вот так и в жизни — не минуя страха придётся смерть  быть может повстречать 

«Не бойся!…» 

«Девочка!» 

ведь это — лучший знахарь навек заставит —  Лечь и замолчать!

* * *

ФЕТ АФАНАСИЙ АФАНАСИЕВИЧ (05/12/1820-03/12/1892) 

НА КОРЕНСКУЮ ЯРМАРКУ* ^† 

 Афанасию Афанасиевичу ФЁТУ 

На заре ты её не буди,  

На заре она сладко так спит; 

Фет А. А., 1842, Москва 

И сюда я, где сумрак короче,  

Где заря любит зорю будить,  

В холодок вашей северной ночи  

Прилетаю и петь и любить.  

Фет А. А., 18 апреля 1891, Москва 

Что? 

Коренная пустынь?… Близко???… 

Близко! 

Ещё вёрст с десять рысью пронестись. 

Уж Фараон не сдрейфит. Не мальчишка! 

*- Летом 1887 года барин, отставной майор, а к тому часу уже камергер  и тайный советник Афанасий Афанасиевич Шеншин (Фет) велели  возничему своему Ивану запрягать в коляску коренным коня Фараона,  подаренного ему, два года как, его доброй сердечной подругой  Екатериной Фёдоровной Бржевской, которая, кстати, являлась бабушкой  гостю его теперешнему, молодому тогда совсем Владимиру Сергеичу  Соловьёву, известному потом знаковому философу и поэту. Ехать  намерены были оба поэта на знаменитую в России Курскую коренную  ярмарку, созданную по разумному плану зодчего Джакомо Кваренги. С  самых лучших конезаводов свозили туда лошадей на торги для всей  русской армии.

И с Вороном доставят нам сей приз! Какая ярмарка! 

Хватило б только сил 

Объехать всю до йоты вольным цугом. Володенька! — Чего б не попросил! Со всею лаской покажу, как другу! 

А там был шорный и железный ряд. Что далее? — Козырные лошадки!  Сюда на диво приезжал Царьград,  Столичные ряды кичились без оглядки. 

Не пустовал — ни метр! — святой земли,  Заглядывали в гости даже греки. 

Они, златые отхватив рубли,  

Загадочно кивали, как абреки. 

Шумел с утра торговый этот люд.  Зевавших зазывали в балаганы. 

Казалось, что под трубы проведут Слонов с бубенчиком вдоль арки ресторана. 

Трактиры. Пересуды — в полстраны!  Бубновые старались, что есть силы. 

Монахи крестным ходом вдоль стены  

Здесь «Знаменье»*^‡в окладе проносили.  

Ну! 

А пока… 

Рессорное ландо 

Катило мягко зеленевшим лугом. 

Дышалось вольно… Фет мечтал о том!  

И Ванечка. Придерживал подпругу. 

От вольницы кружилась голова.  

Цикады исполняли свои трели.  

А Фея… Всё шептала им слова. 

Они слагали – в строчки их. 

И пели!

ФОФАНОВ 

КОНСТАНТИН МИХАЙЛОВИЧ (30/05/1862-30/05/1911)

ФОФАНОВ 

Константину Михайловичу ФОФАНОВУ 

…ты скорбь мою к созвучиям, влекла 

Константин Фофанов. «Тридцать лет» 

.и в угаре он не переставал водить рукой по  

стене, словно продолжая писать стихи 

Лечебница доктора Камераза. 

Васильевский остров. Петербург. 17 мая 1911 г. О  Фофанове К. М. 

в последний час прощавшегося дня 

в истекшую минуту упоенья 

как был он счастлив — что завет храня  

она послала в колокол звоня — 

последнюю строку стихотворенья 

«Ну!» 

«Вот!…» 

ещё одна желанная строка 

ещё одна удачная ошибка 

сберечь её — порвать! — иль от греха  

упрятать до заветного звонка  

быть может уж последнего 

«Как шибко!.» 

по гулким коридорам рыщет тень 

и в приближающемся сонме умиленья  

воздвигнет вновь колеблемую сень  

послышится — неистовая трель  

неспетого ещё стихотворенья

и пальцы каясь ринутся к тоске и со стены сдирая мел и краску сподобят буковки —  

добавив слог опасный  

одно словцо заветное 

«Прекрасный!…» 

«Мир покидаю! — Я !!!…» 

свеча сгорит напрасно 

тьма спеленает взгляд 

уймёт скворца в виске 

и остановит жилку на руке 

и — тайно… 

выцедив из снов густой отвар  вольёт ему в уста неколебимо  и на прощание ещё шепнёт — 

«Любимый!…» 

Поэт простит её. 

расслышав лишь — «Кошммааар!»  и отвернётся снами век хранимый 

***

БЛОК АЛЕКСАНДР АЛЕКСАНДРОВИЧ (28/11/1880-07/08/1921)

ПОДВОХ 

Александру Александровичу БЛОКУ 

Пусть эта смерть была понятна —  

В душе, под песни панихид,  

Уж проступали злые пятна  

Незабываемых обид. 

Блок А. А. На смерть младенца, Февраль, 1909  Мы на горе всем буржуям  

Мировой пожар раздуем,  

Мировой пожар в крови  

— Господи, благослови! 

Блок А. А. Двенадцать, Поэма, 1918  

Сегодня я. — гений! 

 Блок А. А. Записные книжки. 29 января 1918 года 

высоковольтною дугою 

пронизан краткий к сердцу путь  

ведь так хотелось быть собою  

а получалось — «Как… Нибудь!…» 

так думал — Гений! 

и наверно… 

в уме прокладывал уже 

иной путь — на Голгофу! — верный  без атрибутики мужей 

в сердечной смуте сознавался  

но на судьбу не стал пенять  

лишь Даме сердца признавался  

не смог её — «Как девку!» — взять 

вот и катился воз желаний 

как бричка — к яру как-нибудь! 

без трепета очарований  

порой подсвечивавших путь

— Любовь! — 

не только просто слово 

но имя Ангела — «Навек!…»  

объединила их в суровый  

играющий смертями век 

и он простил ей даже сына  

что нагуляла впопыхах  

с собратом по перу невинно  

но Бог сулил их сыну — «Прах!!!» 

катился — к Чёрту! — век железный  

юродивых сужался круг  

ему казалось бесполезным  

что изувером станет друг 

потом казался век желанным  

вот будет прогнан злой искус  

апостолов двенадцать встанут а  перед ними — Иисус! 

всё кончилось… 

вселенской славой 

отпрянул век и унеслись  

как мимолётная забава —  

тех дней мятущаяся Жизнь 

(1 оценок, среднее: 5,00 из 5)

Загрузка…