Жанна Дорожко

Отрывок из повести “50 дней одного лета” 

 

Глава 1

Последние приготовления

СОЛНЕЧНЫЙ ЛУЧ НАШЕЛ ЗАЗОР МЕЖДУ ОКОННЫМ ПРОЕМОМ
и занавеской и проскользнул в комнату.

Летнее июньское утро!

Впереди каникулы, несколько недель отдыха… Красота!

Моя взрослая мама тоже на школьных каникулах. Она учительница. И в середине августе вернется к рабочим делам. А сейчас — наше лето!

Сегодня мы едем в деревню, там бабушкин дом. Бабушки давно нет. Но приезжать в ее дом всегда радостно. Старый, деревянный, обнесенный кирпичом, родной-родной.

У нас в альбоме есть фотографии, где мама запечатлена маленькой девочкой на фоне перестройки дома. И обе ноги у этой маленькой девочки забинтованы.

Мама смеется и говорит, что маленькой почти всегда ходила с перевязанными коленками, потому что очень часто падала с велосипеда.

Бабушкин дом всегда ждет нас. И всегда тепло принимает. Словно бабушка в нем обнимает нас.

Обожаю свою комнату на чердаке. Под самой крышей. Идти по скрипучим деревянным ступенькам. Когда-то эту комнату сделал мой дядя, мамин брат. Утеплил старыми списанными армейскими шинелями. Из единственного окна — вид на яблони. Когда они цветут, ветки дотягиваются до самых стекол. Как будто белые облака спускаются. Протяни руку — и дотронешься.

Я всегда мечтала поймать облако. В детстве у бабушки, на картофельном поле за домом, я звала облака. Просила их спуститься ко мне. Думала, что если одно спустится, я смогу покататься на нем. А потом — собрать в банку, закрыть крышкой. И когда захочу — открывать, выпускать, кататься и снова прятать в стекло.

Мама смеялась, говорила, что поймать и запереть облако невозможно.

Но я-то помню, что однажды, давным-давно, облако на картофельном поле проплыло у меня прямо над головой. И я самую чуточку не дотянулась до него, самыми кончиками пальцев. Я думала, оно похоже на вату, мягкое, нежное.

И сейчас, что бы мне ни говорили наука и собственный опыт, я все еще иногда прихожу на картофельное поле за домом со своим этюдником. Сажусь на перевернутое цинковое ведро, тоже картофельное. Я научилось ловить облака — не в стеклянные банки, а на бумагу. Карандашами и красками.

А из окон комнаты смотрю на яблоневые облака. Они щекочут небо, а потом на ветках вырастают маленькие краснобокие солнца.

Когда комната была дядиной, он растворял окно и выходил на карниз, держался одной рукой, а другой — снимал яблоко с ветки. Чтобы не спускаться, говорил.

Бабуля его за такие выходки жутко ругала. А дядя только хохотал.

Сейчас он служит далеко-далеко.

Иногда приезжает. По карнизу уже не ходит, говорит, он уже не тот, что прежде. А когда я спрашиваю, кто не тот — сам дядя или карниз, дядя хлопает себя по животу и хохочет, приговаривая: оба, оба.

***

В дверь поскреблись.

Я вскочила с постели, приоткрыла дверь. В щель просунулась острая мордочка. 

— Доброе утро, Шана!

Шана радостно вскинулась, вильнула боком — и вот она уже в комнате. Пока я гладила ее по голове, Шанин хвост танцевал. Мама всегда говорит, что хвост у собаки — барометр настроения. И что у Шаны веселый хвост.

Я согласна. Шана вся веселая. От загнутых ушей до танцующего хвоста.

Я села на кровать и похлопала рукой по матрасу:

— Запрыгивай.

Просить Шану дважды не нужно. Изящный прыжок — и вот она уже рядом со мной. Я обняла и зарылась носом в ее мягкую, длинную, пряничную шерсть. Это наш утренний ритуал.

— Как там дичок? Проснулся? Гулять пойдем?

Шана в секунду слетела с кровати и умчалась в коридор.

Я выпрыгнула из пижамы, свернула е е в тугой рулитк и засунула в рюкзак на стуле. Натянула сарафан, ополоснула в ванной лицо и почистила зубы.

С кухни доносилось звяканье тарелок и сердитое шипение масла.

— Мама, привет! Я пройдусь с Шаной. Джулиана беру с нами!

Пока я натягивала джинсовую куртку, из кухни вышла мама. В переднике. А передник она надевала, только когда пекла блины.

— Привет! — мама помахала половником, которым черпала тесто. — Блины воти-вот на подходе!

— Мы быстро! — Я смахнула поводки, один прицепила к ошейнику Шаны. Она сидела у двери, словно замерла перед прыжком. Джулиан прятался в углу у большого платяного шкафа. Второй поводок для него.

Джул робко-робко продвигается к входной двери. Дальше коридора он по квартире еще не ходил. Уже месяц с нами, но все еще держит дистанцию. Мы с мамой все время крутимся вокруг него, пытаемся примелькаться, войти в доверие. Но доверия у Джулиана пока мало.

Мы взяли Джулиана восьмимесячным, из приюта. Его предыдущие хозяева отказались от него еще в его младенчестве. Это предательство оказалось для щенка тяжелым испытанием. Тоскующий, испуганный, не понимающий, почему его унесли из дома и принесли в незнакомое место, посадив в клетку.

Спустя полгода его жизни в приюте мы с ним встретились.

Мама увидела фотографию Джула в Интернете. Показала мне. И мы его забрали домой.

Это было так. Мы отправились посмотреть на Джулиана, а приют, где он жил, располагался в области. И наша первая встреча была на вокзале. Грохот и свист электричек, суетящиеся люди с сумками, миллионы звуков и запахов.

Сотрудник приюта встретил нас у зала ожидания. Держал на поводке маленького грязного шелти. Поздоровались. Я, признаться, растерялась. Сжавшийся в комочек, лохматый, диковатый, худенький и не очень чистый песик не походил на свою фотографию на сайте приюта. Я дернула маму тихонечко за рукав, говорю полушепотом: наверное, мы приедем еще раз, потом, подумаем пока?..

А мама громко: нет, мы его забираем домой, прямо сейчас.

Собственно, это все, что нужно знать о моей маме.

Она умеет принимать ответственные — взрослые — решения на раз-два.

Так маленький шелти восьми месяцев от роду обрел дом. Большую подругу-колли. Подругу — в перспективе. По крайней мере, мы надеемся, что они подружатся. Пока деликатная Шана приходит к Джулу посидеть рядом. А Джул в день приезда выбрал себе место: угол в коридоре-прихожей у шкафа. Как бы в квартире, но и не в ней — близко к входной двери. Мы постелили ему плед, поставили миски с водой и кормом рядом. Понятное дело, для исцеления душевных ран нужно время.

Мы знали, что Джул с нами навсегда, а он — пока еще этого не знал.

И из угла не выходил. Мыть лапы, выводить гулять — позволял. А вот погладить себя разрешил только через две недели.

Это был наш с мамой маленький праздник!

Но когда я пыталась взять его на руки, отталкивал меня лапами, мол, отойди, не приближайся ко мне. Я отпускала, гладила по изящной голове. Его внимательный, пытливый взгляд скользил по мне, а я шептала: ты в безопасности, ты дома.

Так прошел еще месяц.

И вот сегодня блины на завтрак, пара сумок, чемодан и рюкзак в коридоре.

Нас ждет путешествие в лето!

 

Глава 2

Побег

ДЖУЛ, КОНЕЧНО, ЕЩЕ НЕ СОВСЕМ ПОНИМАЕТ, ЧТО ПРОИСХОДИТ —
суета, радостное тявканье обычно спокойной Шаны, ворочанье сумок, выход на улицу — я ведь совсем недавно с нее вернулся, оставьте меня в моем углу.

В автомобиле Джулиан еще не ездил. Еще одно испытание. Мы его подвели к машине, и, пока я обходила с ним легковушку, мама завела мотор. Джул вздрогнул, мама вышла и положила руку на крышу машины. Сказала:

— Джул, все под контролем, все в порядке.

— Ты в безопасности, — полушепотом сказала я.

В салон погрузились, Шану и Джула пристегнули автомобильными шлейками к ремням безопасности. Мама на водительском кресле, а я с этого года могу ехать рядом с ней.

— В добрый путь! — улыбнулась мама.

— В добрый! — рассмеялась я.

***

Джулиан ехал отвратительно. Ему было очень плохо. Его, беднягу, сильно укачивало.

Я пересела к нему и Шане назад, всячески убалтывала, успокаивала. Но помогало, конечно, это мало.

Вдобавок всю дорогу мы попадали в пробки. У меня было ощущение, что мы собирали все дорожные заторы, словно нанизывали бусины на нитку. И в итоге вместо семи часов ехали все десять.

По приезде выдохнули все. Поездка оказалась очень изнурительной.

Но вот, вещи выгружены, отнесены в дом. Пока мама разбирает все котомки и достает собачьи миски, я пошла за нашими четвероногими. Шана нетерпеливо подпрыгивала на сиденье автомобиля, Джул с большим трудом оторвал свою голову от лап и посмотрел на меня устало.

— Приехали, милый мой дичок, мы дома!

Только я успела завести собак, на пороге большой комнаты появилась соседка. Радостная, что мы приехали. Заприметила нашего нового члена стаи, обрадовалась Джулиану и давай ахать:

— Какой красавец! — всплеснула она руками.

— Да, да, он такой, — улыбались мы. Я отстегнула поводок Шане, она сразу запрыгнула в свою любимую лежанку в углу. Я наклонилась к Джулу, нажала на замок карабина, и…

В ту же самую секунду Джулиан выбежал за дверь.

 

 

(6 оценок, среднее: 4,00 из 5)

Загрузка…