Страна: Россия
По образованию – инженер-проектировщик, специальность «Водоснабжение и водоотведение», окончила Петербургский государственный университет имени императора Александра I.
Лауреат премии имени А.Г. Небольсина за вклад в систему профессионального образования.
Окончила сценарный курс сериала киношколы «Лига кино».
Финалист премий «Новая детская книга 2020», «Новая Фантастика 2018», лонг-листер Фестиваля читок авторских киносценариев «Киносцена».
В настоящее время совмещаю профессию инженера с литературно-сценарной деятельностью.
Увлекаюсь авиацией, путешествиями, диджеингом и психологией. Интересуюсь взаимосвязями между научно-физическими теориями и культурно-религиозными феноменами, от квантовой физики до индуизма.
Моя цель – творческая интеграция опыта женщин производственных профессий в мир культуры и искусства, чтобы помочь им жить в гармонии с собой и миром.
Country: Russia
I graduated from Emperor Alexander I St. Petersburg State Transport University, Russia, Saint Petersburg.
Laureate of the A.G. Nebolsin for his contribution to the vocational education system.
I graduated from the screenwriting course of the film school «Liga Kino».
I’m a finalist for the awards «New Children’s Book 2020», «New Fantastic 2018», a long-listed candidate of the Festival of readings of author’s screenplays «Kinoscena».
At the moment I work as an engineer and as a writer at the same time.
I like traveling, DJing and learning psychology. I am interested in the scientific-physical and cultural-religious phenomena, from quantum physics to Hinduism.
I desire to make a creative integration of the experience of women in STEM fields into the art and culture to improve the women’s mental health.
Отрывок из драмы «Профи по контракту»
Я терпеть не могла накладывать макияж – кожу тянуло, она ссыхалась, измученная моим над ней измывательством. Но в офис без боевой раскраски не придешь. Я ведь женщина. Даже если инженер, да притом самой неженской отрасли – проектирование мостов и тоннелей… Тем более, если инженер.
Да, это поддерживает в тонусе, но где грань, за которой от меня останутся одни маски, заточенные на выполнение задач. По молодости мне чудилось, что вместе с костюмом и укладкой я натягиваю страх: не успеть. Не уложиться в очередной нереальный срок, выгодный менеджерам и непригодный для качества проекта. С опытом это прошло – почти.
А сегодня вернулось.
«При параде» я выгляжу лет на сорок, худоба – стройность, разумеется, – со спины и вовсе за девицу выдает. В столь благородном возрасте меньше возникает вопросов, почему я засекаю ошибки в расчете программ издалека – через плечо коллеги, обычно пацанчика лет двадцати пяти.
Они пацанчики теперь лет эдак до… сорока. Дальше хлоп – и мужчина в самом соку. До последнего вздоха.
Я нанесла окончательный слой теней и повертела парик. Пропустила чуть шершавые пряди между пальцев. Искусственный скальп… Мои собственные волосы никуда не годились, но в офисе я – блондинка с локонами до плеч. Розоватая помада, светлый брючный костюм и расчет тоннеля на всплытие на коленке. Я не хвастаюсь.
Перед самой собой – никогда, потому что на самом деле мне больно до тошноты.
Сегодня – начало очередной битвы длиной в месяц: новый контракт, последний контракт, и я завязала со строительством. Я хочу остановиться тогда, когда могу сделать это осознанно, а не потому, что в один прекрасный день доползла до пенсии и батарейка сдохла.
Но месяц – это ничтожно мало. И слишком много.
Молодой загорелый директор сиял, как медный таз для варенья моей бабушки. Он заполучил меня, расчетчика, за которого дерутся фирмы на рынке проектирования. Сам не понял, как – но выбираю я, и до сих пор эгоистично наслаждаюсь тем, что могу себе это позволить. Выбирать, чем загрузить свой мозг и в каком объеме. Выбирать степень боли – ведь самая любимая работа причиняет боль, когда у нее есть срок. Когда есть дедлайн, который ноет внутри, как незаживающий ожог, и я добровольно каждый месяц, каждый год, десятилетиями обжигаю себя сама.
Мы все словно головешки, куклы с обугленными нервами; два раза в год отчаянно ныряем с головой в целительный бальзам моря и гор и выдираем себя оттуда с воем, чтобы, затянувшись в офисный костюм, снова выжигать себя изнутри.
Так устроен бизнес. Я привыкла. Я только боюсь не уложиться в последний срок последнего же моего объекта.
Я поправила прическу и вынырнула из ярко освещенной ванной в полумрак. В торце комнаты, у окна, безмолвно предвкушал свой час мольберт, старенький, деревянный, времен моего студенчества. Все-таки не с пустыми руками я закончила художественную школу, и мольберт десятки лет преданно ждал в пыли в кладовке. Он помнил блики на воде, запах свежей краски и пятна солнечной листвы, мой смех – беззаботный смех девушки, чья жизнь впереди.
Кто же знал, что мне не хватит одного балла, чтобы пройти на Архитектурный. И никого рядом не окажется, чтобы дернуть за руку: «Остынь! Какие мосты, какие тоннели – ты красоту хотела творить…»
Много позже я нашла красоту: среди бетона и стали, в ажурной пластике ферм, которые держат колонны тяжелых машин. Нашла свою палитру в многоцветье грунтов – зловещий срез пород над хрупким с виду тоннелем.
Красота пронизана жизнью: вибрация металла, сырость опалубки, пахнущей камнем и свежими опилками – детством. Колкая юркость рыжего песка и безотказная надежность щебня – вдвоем они слагают основу для любой постройки. Чем не магия?
Несколько простых материалов и фантастических с виду расчетов – и вот застыл нерушимо под грузом автомобилей бетонный коллектор.
Расчеты. Боль моя, счастье мое – чтобы отыскать красоту, мне пришлось продраться сквозь тонны цифр. Они оставили резь в глазах и сухость в горле, как от жажды – когда, словно глотка, не хватало той главной, подтверждающей «да!», цифры. Да, расчет сошелся. Мост не рухнет.
Можно строить.
Моя красота – чьи-то спасенные жизни.
Я спустилась в прохладный подъезд, запахнулась в короткую куртку. Солнце тускло золотилось сквозь бурую листву, пахло асфальтом и осенью. Я нырнула в такси. Сумка вида «запас на случай апокалипсиса» утвердилась на коленях привычно и безжалостно, как груз моих лет.
Мне всегда любопытно входить в новый офис. Там знакомая до последней чайной кружки у монитора жизнь, но каждый раз новая, удивительная.
Женская.
Мир проектирования – мир женщин, так повелось с Советского Союза. Милые дамы в юбках ниже колена и в туфлях-лодочках на низком каблучке играли в пинг-понг в коротких перерывах, а часы проводили возле гигантских ватманов, почти неподвижные. Жили только руки – а в них отточенные до убийственной остроты грифели.
Я чувствую себя королевой мира, восседая в крутящемся кресле за двумя мониторами, но карандаши всегда при мне, как и листки чистой бумаги. Хлеб инженера – его черновик.
Хрупкие женщины с заточенными карандашами рассчитывали мосты и плотины, запускали ракеты в космос и строили корабли – не вставая с табуреток перед ватманами. Они по команде начальницы высыпали в коридор, делали зарядку-разминку (не сказать, что всем нравилось, мама говорила, что терпеть физкультуру не могла), хвастались узорами шалей из журналов вязания и спорили с конструкторами-мужчинами. Отстаивали собственные инженерные решения и флиртовали, как дышали, и думать не думали о сексе. О, да, и мужчины тоже. Работа и секс? Окститесь, кому оно нужно, когда можно веселиться, спрашивать советы по проекту и получать их, вместе разучивать самодельные пьесы по ролям на праздники и поедать салаты.
Жизнь бурлила в крови, воплощаясь в стали и бетоне, бликуя на разноцветных платьях по выходным. О, это маме нравилось, а мне досталась ностальгия и «акулы», которые подсиживают друг друга ради прибавки в пять тысяч.
Иногда, раз в месяц, женщины таинственно исчезали из конторы на целый восхитительный, пусть тяжкий и неоплачиваемый, отгул. Законный «женский» день – по здоровью.
Сейчас так нельзя, хотя заявленных свобод у женщин много. Жизнь ускорилась. Сроки проектирования – тоже. Они набирают темп, как коллапсирующая звезда: скачок, и вместо светила – черная дыра, точка, засасывающий в себя все живое монстр.
Я меняла офисы и контракты, чтобы меня не засосало. Чтобы разглядеть красоту в своей работе, нужно приличное время, или я медлительная – не поспеваю за миром? Кто-нибудь успевает замечать когда-то выбранную красоту под обвалом писем и звонков?
– Сроки, сроки горят, но я рассчитываю на вас. Вы никогда не подводите, Ирина Петровна, – худой и загорелый парень в директорском кабинете крепко пожал мне руку. Приглаженные черные волосы слегка топорщились над ухом.
– Просто Ирина, пожалуйста, – улыбнулась я, и теперь уже «просто Валерий» проводил меня в отдел проектирования.
Девчушке было лет двадцать на вид, а оказалось – двадцать четыре, целый год в профессии. Теперь год – это солидно. Стаж. Даже если ты чертежи рисовал под диктовку.
Ее звали Катя, каштановые локоны до попы были явно свои, а в распахнутых голубых глазах светилась надежда. Та, которая от отчаяния.
– Что, сбросили тоннель на вас, и пыхтите, как хотите? – спросила я, присаживаясь через стол от нее. Два черных монитора ожили, тихо заурчал вентилятор – спасибо, не гудит как трактор.
– Да, – прикусила губу Катя. – Нет, я проходила эти расчеты, и курсач был, но… А Елизавета Ивановна в отпуске. Она ведущий инженер.
– А мальчиков не перепало вам? – я с намеком оглядела пустующие столы в кабинете, всего шесть.
– Уволился недавно, Денис, стал ведущим и пошел на стройку. Больше платят.
– Прорвемся. Почитай пока техзадание.
Катя с таким облегчением закивала, что мне захотелось приготовить песочного печенья. На бабушку я не тяну – оладушками кормить, а печенье в самый раз. Такое, с кусочками шоколада внутри и с нежным вкусом сливочного масла. Оно для суставов полезно и для мозгов, а фигура у Кати позволяет. Ребра не торчат, но и мясца нарастить не помешает.
Я задумчиво оглядела ладную фигуру, раскрытую косметичку с выпавшей тушью на столе и «стоячий» перекидной календарь, где черной ручкой стыдливо были помечены четыре дня почти месяц назад.
Ну-ну. В этот раз меня ждет вариант «с места в карьер». Что ж, справимся, бывало и такое. Директор Валерий – борзый малый, но своего не упустит, и первые полмиллиона за пешеходный тоннель под автотрассой ему нужны позарез.
Поиграем.
Мы сидели за монитором Кати, я показывала на чертеже, где и какую нанести гидроизоляцию. Катя, еще вчера предельно собранная, сегодня то и дело вздыхала, тянула в рот печенье из бумажного пакета и глотала чай. Пушистые волосы выбились из «хвоста» и налипли на лоб. Я перевела взгляд на открытое окно, откуда тянуло прохладой, и спросила:
– Первый «этот» день?
Катя залилась краской и отодвинулась, сжимаясь. Проклятье, я же не мужчина, от меня зачем шарахаться.
– Угу, «спазмолгон» кончился, – поморщилась она. – Можно, второе окно откроем?
Я со вздохом отъехала от стола и щелкнула ручкой оконной рамы. Порылась в сумке.
– Держи. – Протянула упаковку «спазмолгона». – Лучше две за раз и разгрызть – лучше усвоится. Меня одна таблетка не берет никогда.
Катя из тех, кто легко краснеет – тонкая белая кожа и нежные скулы.
– С-спасибо, Ирина Петровна. Вы меня спасли.
Я усмехнулась и уточнила у секретаря в чате расписание директора на завтра. Время пошло.
(9 оценок, среднее: 4,67 из 5)
Загрузка...