Страна: США
Я думаю, что чем — то схожа с мозаикой, каждая часть которой имеет свою окраску, форму, сущность и размер. И все составляющие этой мозаики постоянно видоизменяются. Иногда, эти четыре составляющие абсолютно гармоничны, но вдруг наступает момент, и все приходит в движение и создается хаос, а затем поиск новой формы, новой сущности, размера и цвета, и так до бесконечности.
Поэтому я сложно отношусь к автобиографиям, к рассказам о себе. Они отражают мгновение, словно фотоснимок.
На данный момент я — автор, блогер, фотограф, путешественник, художница-самоучка и инженер-механик.
Публикуюсь в альманахе «Чайка» и в газете «Большой Вашингтон». Еще я люблю книги, цветы, мартини, джаз и оперу. Постоянно попадаю в авантюрные ситуации. В моем листе «необходимо прочувствовать и увидеть» — не так много осталось. Но мой лист «необходимо воплотить в жизнь, подучиться, прочесть, поразмыслить, создать, написать…» почему-то увеличивается с каждым мгновением. И боковым зрением я всегда вижу песочные часы с быстро льющимся песком жизни.
Country: USA
I think I have something akin to a mosaic. Each mosaic has its color, shape, nature, and size and all components are changing. Sometimes these four components are absolutely harmonious but suddenly there comes a time when they are all in motion and create chaos. They then search for a new form, a new entity, size and color, and so on… Maybe that’s why I find it hard to write autobiographies. At this point, I’m an author, blogger, photographer, traveler, self-taught artist and engineer.
I have the publications in the almanac «The Seagull» and in the newspaper «Great Washington». There is not much left on my list “you need to feel and see”. But my sheet “needs to be learn, read, create, write …” for some reason increases with every moment. And with a peripheral vision, I always see an hourglass with the rapidly flowing sand of life.
Отрывок из романа «Кавказские встречи (Часть первая)»
После походов по городу, меня всегда встречал миниатюрный Вардан.
Мои соседи поднимались в номер, а я оставалась внизу, в баре, выпить чашечку кофе с кусочком знаменитого армянского торта «Микадо» и поговорить «за жизнь» (у армян говорят «поговорить сердцем»).
Вардан подсаживался ко мне и всегда угощал то абрикосом, то
персиком, то гранатом. И начинал рассказывать то об Эчмиадзине, то
об Аревахаче. Его руки двигались не переставая, рисуя то узоры
хачкара, то рельеф большого и малого Арарата, то Ноев ковчег, то
самого Ноя и первую виноградную лозу посаженную на этой земле.
Его пальцы играли на воображаемом дудуке — сердце абрикосового
дерева, и речь лилась так мягко, что мне казалось я слышу звуки
армянской дудочки. Он был влюблен в свой город и в свою страну.
Как он находил время для меня, я не задумывалась. Он был хорошим
рассказчиком, а я благодарным слушателем. Иногда он водил меня в
ресторан армянской кухни, где-то на Царской улице. Улица имела и
другое советское название: улица Арама. В ресторане готовили
баранье и говяжье мясо на углях и пекли гигантского размера, тонкий, как банановый лист, лаваш. Лист лаваша рвали, заворачивали в него разную зелень. Ко всему этому великолепию подавались маринованные баклажаны с орехами и травами, и упругие помидоры.
Казались они вот-вот лопнут от перезрелой натуги. И шашлык, и
баклажаны должно было запивать армянским вином, но вино я не
пила по молодости лет, и мне приносили сладкий, душистый дошаб
(сироп из тутовника) и местную минералку. «Дирижировал» этим
всем великолепием вкусов и запахов друг Вардана. Он был толстый,
веселый и многозвучно-раскатистый, как гром. А нос у него был
какой! Загляденье а не нос! Огромный, как у попугая ары. Звали его
Арамчик, как и улицу, на которой стоял его ресторан. Он шутил:
«Стоит царь Арамчик на царской улице Арамчика». Первое, что я от
него услышала, после взаимных приветствий: «А вот ты знаешь,
женщина, как называют место, где я работаю?» — Он внимательно и
горделиво взирал на меня сверху вниз, подняв вверх указательный
палец правой руки. И не дожидаясь моего ответа, выдержав
драматическую паузу, провозгласил: «А работаю я в месте, где мыслят!, по армянский — хоаноц.» Снова пауза, чтобы я глубже
прочувствовала смысл сказанного.
— Для армянина кухня, это самое важное место на земле! На кухне мы празднуем жизнь! Вот тебе повезло, ты будешь праздновать с нами!!! — Он довольно расхохотался. Кончик его огромного носа, подрагивал от возбуждения. Он налил Вардану и себе вина, мне минералки и
торжественно провозгласил первый тост за встречу.
— Ну давайте, давайте кушайте! Все пробуйте!
Разговаривал он на русском с мягким акцентом, иногда путая падежи.
Но речь была сдобрена такими сочными междометиями, таким
очаровательным подрагиванием носа и крылатостью рук, что вся
сценка сияла и переливалась, как обертка шоколадной конфеты.
Сначала Арамчик рассказывал об армянской кухне. О том, что армяне
владеют секретами хлебопечения больше 2000 лет. И тут же
пообещал, что в следующий мой приход, достанет и испечет бычью
голову. Я с ужасом отказалась и от головы, и от ее запекания. Арамчик
не особенно обращал на мой ужас внимания и перешел к рассказу об
армянских травах, заявив, что армянская кухня — это травы, травы и
травы. Ну как французская: масло, масло и масло. Переход был
довольно неожиданный: от хлеба, бычьей головы и трав до
французского масла. После он начал сравнивать достоинства
армянского и французского коньяка. Армянский, по его мнению, был
гораздо лучше.
— Ты только подумай! У нас простор! Вода, как слеза младенца! А
виноград! У этих французов разве виноград!!
Дальше последовал рассказ об армянском винограде.
— Но шарантскую технологию французы придумали и бочки дубовые
для коньяка из Франции сюда привезли! – подколола я, но «кладезь
коньячных знаний», сделал вид, что не услышал.
Следующим в «меню» был рассказ о том, как умно расположили
улицы Еревана и какой гениальнейший архитектор Таманян. После
последовали хвастливое заявления о том, что Ереван на 29 лет старше самого Рима. Мои ехидные «колючки» о том, древний Рим, даже с
большой натяжкой невозможно сравнить с древним Ереваном, на
секунду прервали поток красноречия Арамчика, его нос недовольно
втянул в себя запах моего ехидства, но не сбил с толку.
Я с трудом следила за скачкообразностью его мысли, они напоминали
соревнования кенгуру по прыжкам в длину. Вардан тянул вино и
посмеивался. Следующий прыжок кенгуру я немного
подкорректировала и задала вопрос о блондинках на Кавказе.
Вот эти два совершенно не похожих друг на друга человека объяснили мне доходчиво от чего мне, блондинке, жить на Кавказе нехорошо.
— Посмотри вокруг и скажи, что ты видишь? Кроме моего шашлыка,
конечно, (шеф хохочет, нос подергивается), ну что?Людей вижу, цветы вижу, деревья вижу.
— Людей, правильно. Как выглядят эти люди?
— Темные волосы, темные глаза…
До меня начинает доходить.
— Вот, молодчина! Правильно. У себя дома, ты просто красавица, а
здесь ты экзотический цветок, — он сложил пальцы в щепоть и
поцеловал с чувством, — как кубок европейских чемпионов по футболу
в Армении.
Я немного обиделась на такое сравнение.
— А у мальчиков темперамент южный, взрослеют они быстрее, чем
ваши ребята. Ты прости их. Дураки они еще, молодые.
В тот же день разговор зашел и о работе «по армянский». Я заметила,
что на улицах среди недели снуют туда-сюда толпы жизнерадостных
армян. Было впечатление, что в Ереване существует только два дня:
суббота и воскресенье.
Да работаем мы! Только по армянский. Деньги из воздуха делаем! —
Арамчик с удовольствием хохотнул,- вы там у себя так не умеете. Все
(он приостановился и пытался подобрать слово) копошитесь!
Он зычно загоготал, оборвав фразу, утирая вспотевшее лицо
белоснежным фартуком.
Один раз, друзья потащили меня на блошиный рынок, с громким
названием «Вернисаж». Денег у меня с собой было совсем немного, да
и размер рюкзака не располагал к покупкам. Но мои новые знакомые
не желали оставлять меня без местных сувениров и пытались мне
подарить то резные шахматы, то керамический кувшин, который мне
понравился. Я с благодарностью отказывалась, и тогда они нашли в
развалинах блошиного рынка бронзовую фигурку шахматной
королевы, размером чуть больше наперстка. Она ничего не стоила, но
память о моих армянских приятелях сохранила.
===============================================-
Это та, которая у тебя в студии стоит? – спросила Яра.
— Да. Ты когда маленькая была, все норовила ее стащить, помнишь?
Яра помнила.
В общем, разговоры «за жизнь» мне понравились больше, чем Ереван.
А Вардан и Арамчик провожали меня на машине почти до самого
Севана. На прощание, мы обнялись. Арамчик, стесняясь и хлюпая
своим попугайским носом, передал мне корзинку с фруктами «для
всэх твоих друзэй».
(3 оценок, среднее: 5,00 из 5)
Загрузка...