Рита Кравченко

Отрывок из  рассказа “Вкус брусники на губах”  

 Вот и закончилось  лето.  Наконец спала жара, которую Лидия не очень переносила. Хотя родилась она в Азии, но много лет прожила в Мурманске, куда после замужества уехала с мужем Михаилом. А началась эта история ещё задолго до её начала.

       Лидия лежала в гамаке в самом уютном уголке своего сада. Стояла прекрасная сентябрьская погода.  Это было любимое время года и самые лучшие дни.  Солнце не знойное, не безжалостно палит, а такое ласковое — даёт насладиться своей теплотой. Ещё зелено вокруг, и только кое-где  кинула осень между листвой свой золотой наряд, недаром же величают её «золотой осенью». Вчера прошёл дождь и  солнце, серебром отражаясь в дождинках, грело всё живое. Осенний лёгкий  ветерок, приятно охлаждая, нежно пробегал по лицу. Птицы пели свои серенады. Деревья, отряхиваясь от дождя, скидывали  первые отжившие листочки. Было  спокойно и хорошо. Сегодня, после недельной разлуки,  она ждала Михаила, который повёз внуков к их  родителям.

       — Михаил, родной мой человек, сколько с тобой пройдено. Вот и наша осень незаметно подкралась. А как будто только вчера всё начиналось. Лидия прикрыла глаза, и воспоминания захватили всё её существо. 

                                        хх                    хх                         хх      

       С будущим мужем Лидия познакомилась, когда им было по семнадцать лет. Она училась в  педагогическом училище на учителя начальных классов. Он – от военкомата, на радиста. Дружили, ценили свою юношескую влюблённость. Затем Михаил ушёл в армию. Она ждала его два года. А он   после армии поступил в мореходную школу.  Она верила ему и опять ждала год. И вот только поженились и сразу распределение в Мурманск. Шли первые годы семидесятых прошлого столетия.

       По приезду в Мурманск только и успели разместиться в семейном общежитии для моряков, и Михаил ушёл в море. И вновь Лидия осталась одна. В чужом городе, без родных и друзей. В неполных 22 сложно обживаться на новом месте. Но не той натуры была Лидия. В первую же неделю она устроилась на работу воспитателем  в детский сад. Дали ей старшую группу. Лидия была довольна, ведь ей ещё с детства нравилось возиться с малышнёй. Она собирала вокруг себя всю соседскую детвору и  уже тогда вела себя с ними как учитель с учениками. Да и в кругу своих ровесников чувствовала себя старше. Именно к ней обращались за советом и помощью. Она никогда и никому не отказывала,  всегда выполняла свои обещания, даже если это было и в ущерб самой себе. Но сейчас ей было всё же нелегко. На работе день проходил незаметно, а вот дома одолевала тоска. Всё одна и одна. Радовало лишь то, что она уже как месяц, была  в «интересном» положении, о чём узнала при  оформлении на работу. Несмотря на это её, всё же, взяли на работу. Она сразу же отправила радиограмму на сухогруз, сообщив Михаилу о своей беременности. И потянулись дни в ожидании. Дома она разговаривала со своим будущим ребёнком, это отвлекало, но именно сейчас ей так хотелось, чтобы Михаил был рядом. За это время судно  в порт  Мурманск заходило лишь дважды. Столько же она виделась с Михаилом.

2

       Дружный коллектив «Яблоньки» подбадривал молодую сотрудницу, ведь большинство из них были жёнами, матерями или же сёстрами моряков. И Лидия  стойко переносила все нюансы вынашивания ребёнка. Всегда в отличном настроении, хорошо ладила с детками и коллективом.

       И вот она уже в роддоме. Родился сын. А Михаил где-то далеко. Опять поддержали коллеги, а к нему вновь летит радиограмма и следом ответная от мужа и  всего плавсостава. Поздравления. Пожелания и:  «Если согласна, пусть будет Матвей».

       Из роддома встречали девчата  «Яблоньки» и они же приготовили всё для сынишки, впоследствии помогая советом и делом.

       Сыну шёл шестой месяц,  когда Михаил списался в отгулы и отпуск и пробыл с женой и сыном два месяца. Это были, пожалуй, самые счастливые дни и часы для их семьи. Сын улыбался родителям, узнавал и пытался издавать какие-то звуки. Рос  спокойным малышом, давал выспаться своим создателям.  

       Потом снова разлука. Лидия не хотела сидеть дома, и как только Матвею исполнилось десять месяцев, вышла на работу, оформив сына в ясельную группу. Хотя Михаил настаивал, чтобы Лида оставалась дома, но роль домоседки была не для неё. На работе она с коллективов, сынок под присмотром, да и  каждую свободную минутку бегала его навещать.  Здесь же в детском  саду Матвей сделал свои первые шаги и произнёс «мама». А ещё через год в семье родился второй сын Захар. Хотелось  и дочь, и только через три года Лидия решилась ещё на одну беременность. Протекала она совсем по-другому,  что предвещало рождение девочки. В этот  год судно стояло на плановом ремонте, и Михаил больше времени находился дома. К тому времени получили   квартиру. Лида ушла в декрет.  Появилось свободное время и возможность гулять всей семьёй  по заснеженному Мурманску. Чаще, конечно, только с сыновьями, но и это радовало Лидию. Мальчишки были такими заботливыми. Матвей в свои пять лет чувствовал себя большим, приглядывал за Захаром и по-взрослому предупреждал: «Не уходи без меня никуда. Не бегай, упадёшь. Не ешь снег – заболеешь». И если Захар всё же падал. Поднимал его. Отряхивал от снега и спрашивал – не ушибся ли тот. С такой же теплотой он относился и к маме. По-видимому, это перешло от Михаила, потому что Матвей в точности повторял папины слова: «Аккуратно, — говорил  он, протягивая маме свою детскую ручонку, — не упади, здесь ступенька».  «Мам, сумку понесу я. Кто в доме мужчина!» Захар же подражал Матвею и везде вставлял своё слово. Лидия, улыбаясь, выполняла все  указания сыновей. И надо же, не убереглась. Поскользнулась на ноябрьском снегу. Она не упала. Матвей успел подбежать и она, свалив сына, всё же удержалась на ногах, но так испугалась, что сразу заторопилась домой. 

       -Мам, тебе плохо? Матвей заглядывал в мамины глаза совсем не по-детски. Как будто это он виноват, что мама чуть не упала.

       -Нет, сынок. Всё хорошо. Просто пора домой. Скоро папа придёт и нам надо разогревать ужин.

       А под утро начались преждевременные роды. Родилась крохотная девочка, всего-то 2500. И плакала она тише всех.

       -Совсем слабенький ребёнок, — сетовали врачи, — выживет ли?

       Вначале кормили искусственно, но мама настояла и девочку всё же стали приносить на кормление маме. Стремление к жизни у крохи было уже тогда. Она сосала с таким старанием, кряхтя как старушка, потом устало отпадала от груди и засыпала на короткое время. У неё просто не хватало сил наесться до отвала.

       В те годы не оставляли новорождённых в палате с мамой, но в данном случае, ради малышки, решили не забирать  девочку от мамы и она стала быстро набирать вес. Она сосала грудь мамы Лиды и при этом издавала громкий, совершенно не похожий  звук, который был у других деток. Это не было причмокивание как у всех новорождённых. Возможно, она торопилась, боясь, что вот сейчас её оторвут от любимого занятия, или же просто не успевала быстро сглотнуть. Это было так громко, что все мамочки  в палате говорили: «Смотри-ка, самая маленькая, плачет,  будто мышонок пищит, а за жизнь вон как  хватается!» А в ответ неслось: «Ань, ань, ань…»   Вот и решили назвать девочку Анечкой. В палате опять шутили: «Ишь, какая! И имя сама себе выбрала».  

       Пришли  её мужчины. Принесли передачу. Лидия выглянула в окно. Все трое махали ей руками. А в передаче была записка, написанная корявыми печатными буквами:

       -Я же тебе говорил, что родится сестрёнка. И добавлено уже рукой Михаила.

       -Мы все за Анечку. Имя нам понравилось.

       В роддоме продержали недолго и  выписали малышку вполне здоровой. Анечка росла в любви. Братья после детсада мчались домой, чтобы поиграть с сестрёнкой. Смеялись  и радовались её новым движениям и звукосочетаниям, гукали  и аукали вместе с ней. Интересовались у мамы – были ли они такими же смешными? На что Лидия отвечала: «Конечно, мои хорошие, все детки интересные, смешные и ещё они очень чувствуют, когда их любят. Мы с папой любим вас, а теперь мы все любим нашу Анечку».

       Несмотря на то, что все баловали Анечку,  она росла послушной,  ласковой девочкой и дома, и в детском саду. Лишь один каприз не давал ей покоя. Вдруг она топала маленькой ножкой и требовала: «Хочу синие глазки, как у братиков!» На что братья отвечали: «Ты у нас самая лучшая и красивая сестрёнка, и в твои чёрные глазки можно смотреться как в зеркало». Анечка успокаивалась и бежала помогать маме накрывать на стол, или застилать кровати. И в детском саду также помогала воспитательнице и нянечке, раскладывала столовые принадлежности к обеду и раздавала хлеб детям. Ей это очень нравилось, тем более воспитательница и няня хвалили её.

       -Мамочка, я, наверное, как и ты, когда вырасту, буду работать в «Яблоньке», — как-то заявила дочь, — ты же уйдёшь на пенсию. Кто тогда за детками будет присматривать?» 

       Это было сказано так серьёзно, что Лидия не позволила себе что-либо отрицать, ведь не так давно она заменила ушедшую на пенсию заведующую детским садом.

       Ещё в своём  детском возрасте Анечка была рассудительной. Её интересовало всё и она, не стесняясь, обо всё расспрашивала воспитательницу в детском саду, маму и папу дома и  на всё у неё было своё мнение, которое она тут же высказывала. Смелой девочка была и потому, что в отсутствие Михаила  в доме часто собирался на посиделки женский коллектив «Яблоньки». Такие вечера проходили весело и шумно. И даже мальчикам и Анечке разрешалось долго сидеть со взрослыми. А  когда в порт Мурманска заходил сухогруз Михаила, никто не тревожил их в эти несколько дней. На это время и Лидию отправляли в «отгулы» и она точно знала, что в детском саду всё будет в порядке.  

       Затем на Север приехала младшая сестра Ольга. Её мужа – Александра, лётчика морской авиации, по окончанию учёбы, в звании лейтенанта, направили на службу в город Североморск. Хоть город и закрытый  (ЗАТО – закрытая территория) Лидия была рада. Теперь у неё здесь, совсем рядом, помимо семьи, есть родные люди. И Оля действительно часто навещала Лидию и несколько раз брала Анечку к себе. Лидия понимала, что сестрёнке одиноко, когда мужа нет дома, ведь сама проходила это, и Анечка ехала в гости к тёте.  Ей было интересно там. 

       Приближалось лето. В  это лето семья оставалась в Мурманске. Пошла в первый  класс   Анечка.  Пока дети не ходили в школу, Лидия каждый год  выезжала с ними на море или же к родителям в Казахстан. Там жили все её родные  и мужа. Когда получалось, ездили  и с Михаилом. Раньше она могла использовать свой отпуск, начиная с марта месяца и по октябрь. Эти месяцы на юге были тёплыми. И так было из года в год.  Теперь не получалось ежегодно выезжать на юг, ведь желание съездить на отдых именно в эти три месяца летних каникул было у всего коллектива «Яблоньки». 

                                         хх                              хх                       хх

        В семье всё  принималось как должное. Летние месяцы не были скучными и в Мурманске. Позитив находили везде. Мальчишки сами бегали в кинотеатр «Родина», благо он находился в десяти минутах ходьбы от дома. А зимой все ходили на каток, который был напротив дома. Из окна дома по улице Буркова можно было смотреть, как катаются и веселятся дети. Всё шло своим чередом. И всё же самое прекрасное и счастливое время было, когда из рейса приходил Михаил. Анечка вертелась на руках у папы и «тарахтела» без остановки. Наконец задав все свои вопросы, она слазила с рук и со словами: «Ну, всё. Я устала. Пойду к маме», уходила на кухню и теперь Лидия отвечала на её «почему» и «отчего», а мальчишки ещё долго беседовали с папой, обсуждая мужские дела.

        Всё шло просто замечательно. Наконец на лето поедут всей семьёй в Казахстан. Приехала Ольга и забрала Аню на неделю погостить. Ребёнок радовался: «Сколько у меня отдыха в этом году!» 

       В автобусе до Североморска  Анечка всю дорогу щебетала: «А приедет ли дядя Саша? А когда у вас будет свой ребёнок? А почему в ваш город нужен пропуск?   И что такое КПП?»

       Ольга отвечала на вопросы. Подъехав к КПП, она объяснила: 

       — КПП – это контрольно-пропускной пункт, где дежурит солдат, который уже получил звание сержанта и его обязанность внимательно проверять документы и пропуска людей  для того, чтобы не прошли нехорошие люди в наш город.  Они проверяют даже тех, кого знают. 

       -И даже дядю Сашу?- удивилась Аня.

       -Конечно. Всех людей и все машины проверяют. Вот я сейчас подам наши документы и мы пройдём.

       Молодой сержант проверил пропуск и лихо «отдав честь» пропустил на территорию части. Тем временем  Аня всё время с каким-то детским восторгом смотрела на солдата, потом спросила: «Тётя Оля, а ты видела какие глаза у дяденьки? Они даже не такие как у моих братиков, а совсем-совсем синие. И я такие хочу.»  Оля рассмеялась. 

       -А мне твои, племяшка, очень даже нравятся и я такую доченьку хочу.

       Через неделю, на обратном пути, на посту снова стоял синеглазый сержант.

       -Старые знакомые, — «козырнув» поприветствовал он. Приезжай ещё, невеста.

       В то же время дома,  в Мурманске, заболел Матвей. Михаил и Лидия забеспокоились.   Началась беготня по поликлиникам, где ничего толком сказать не могли.

       -Езжайте. Отдыхайте, — сказал врач, — по приезду назад будем смотреть — что и как. И только одна старенькая медсестра посоветовала: «Вы не на лето вывозите мальчика с Севера, а лучше увезите совсем. У моей сестры такая же проблема была с дочерью. Только когда вывезла девочку, сразу вся хворь прошла. Хотите, чтобы сын был здоров, послушайте меня. И не тяните с переездом».

       Михаил и Лидия долго не думали. Отвезли детей к родителям и, вернувшись, занялись переездом. Михаил иногда уже задумывался о береговой жизни. Хотелось  больше времени проводить с женой и детьми. Нездоровье Матвея стало последним толчком. Он быстро списался с судна, уволилась Лидия, сдали служебную квартиру и через две недели летели к детям. Нужно   устроить детей в школу к началу учебного года, и  самим найти работу. (С этим тогда не было проблем). 

       Со временем здоровье Матвея действительно наладилось, права была медсестра. А  вот за Мурманском скучали все. И никто не знал, придётся ли когда-нибудь вновь побывать в этом прекрасном городе, увидеть северное сияние и эту тихую с огромными снежинками-лопухами зиму.  Дни и годы мелькали как пейзажи за окном скоростного поезда. 

       За десять лет семья ещё один раз поменяла местожительство. В 1988 году, ещё до развала  огромного государства — Советского Союза, переехали в Астрахань, о чём никогда не пожалели. В этот год Матвей окончил школу и продолжил учёбу на новом месте проживания,  в Каспийском институте морского и речного транспорта, на отделение – судостроение.  Через два года сюда же поступил  и Захар. Затем не стало нашей страны, встал вопрос о платном продолжении образования. Семья выдержала и это. Далее сложности с трудоустройством.  И только благодаря тому, что Михаил работал на судоремонтном заводе, туда же взяли сыновей, где они трудятся и  сейчас.

(1 оценок, среднее: 5,00 из 5)

Загрузка…