Мурат Уали

Отрывок из исторического рассказа “Одно сердце на двоих”

Местность на левом берегу реки Шаган – левого притока Иртыша

в народе называют «Калмак кырылган» – место гибели калмаков. 

                                                                                     Автор

По коням!

Сейтен проснулся от тревожных стуков и криков: «Аттан! Аттан!». Выскочив из юрты в одних подштанниках, он увидел запыленного от долгой скачки гонца с флажком за спиной, который рукояткой камчи бил в притороченный к седлу дабыл-барабан. На флажке – ₼ родовая тамга, значит от отца, значит предстоит поход. Наконец-то! 

Покрытый пылью и обессиливший от долгой скачки всадник осадил хрипящего и покрытого пеной коня возле соседней юрты, сполз с седла и встал, пошатываясь, у входа. Из юрты вышла мать в синем камзоле, белом кимешеке¹ с красивым белым лицом и протянула чашу с кумысом. Пока жигит пил, опустившись на одно колено, она что-то приказала слуге и тот ушёл. Напившись, гонец начал говорить. Мать расспрашивала, он отвечал. Наконец, слуга привел свежего коня со свежим потником. Взбодрившийся гонец перебросил на свежака седло, привязал дабыл, вскочил верхом и, стуча, поскакал в следующий аул. 

В наступившем после весеннего праздника Наурыза году курицы, все, кто родился в предыдущем году обезьяны, стали на год старше. Сейтену исполнилось 19, и юный чингизид-торе уже мог стать молодым воином. Его отец Султанбет был главой многочисленных кипчакских родов в долине Иртыша, его мать была третьей женой султана, а сам он был одним из младших сыновей. Отец приставил к нему наставником-аталыком Алтай батыра – в прошлом прославленного героя, а теперь пожилого мужчину, покрытого шрамами и прихрамывающего на одну ногу. Его рассказы о легендарных героях прошлого – победителях поединков жекпе жек² или предводителях войска – мынбасы лелеяли в юноше неукротимое желание стать воином и побеждать в боевых единоборствах. Честолюбия, как и любому чингизиду, ему было не занимать, хотя он и понимал, что, как младшему, ни место отца, ни тем более, ханство по очереди не светит – перед ним четверо старших братьев. Аталык твердил, что единственная возможность заявить о себе на всю степь – стать батыром, а там может и султаном изберут; и тренировал в управлении конём, во владении саблей, в стрельбе из лука, заставлял участвовать в кокпаре³, в борьбе, с первого раза отрубать саблей голову барана, воспитывая в нём гибкость барса, хитрость лисы, драчливость петуха, чуткость журавля и прочие качества батыра.

В выборе боевого коня тоже помог аталык. В прошлом году они долго ездили по отцовским табунам из аула в аул, пока не заметили в одном из них рыжего донена⁴. Алтай батыр попросил табунщиков отделить жеребца и, любуясь им, сказал:

 — Его бег струится, как речь каздаусты Казбека⁵, а хвост развевается, как язык пламени. 

Потом он долго и придирчиво рассматривал жеребца вблизи: заглядывал в рот, похлопывал по крупу, щупал подгрудок, голени, щетки, обходил вокруг, проверяя, чтобы тело было крепким и сухим, ноздри – широкими, губы – толстыми, копыта – твердыми и гладкими; чтобы уши были как листья камыша, передние зубы — как лопаты, а глаза – как у верблюжонка. Изъянов он не нашел. Рыжий жеребец получил кличку Жалынкуйрык – Огненный хвост.

Призывы гонца к сбору ополчения: «Аттан! Аттан!», — разворошили сонный аул как муравейник. Молодые жигиты, ловя отпущенных на ночь коней, перетягивали им челки в виде султанов, заплетали гривы в косички, подтягивали хвосты. Слышались радостные возгласы мужчин, причитания оставляемых женщин, звон оружия, лай собак, нетерпеливое фырканье и ржанье лошадей. Пыль от человеческих ног и конских копыт поднялась и заклубилась над встревоженным аулом.

«Наконец-то! Наконец-то! – шептал он про себя Сейтен, окрыленный предвкушением подвигов и предстоящих битв. — Надо, надо торопиться участвовать в разгроме каракалмаков (как казахи называли джунгар), иначе опоздаешь к раздаче батырских званий и к добыче калмакских пленниц».

Собрав оружие и доспехи, побежал прощаться с матерью.

Она зашивала в треугольный кусочек лошадиной кожи написанное муллой на бумажке изречение из Корана. Сейтен встал на одно колено, и мать повесила тумар-оберег ему на шею:

— Да хранит тебя аллах, сынок! — и поцеловала в лоб.

Слезы заблестели в её глазах. 

— Анá, не переживайте. Нас много, мы победим. Враг будет разбит.

— С божьей помощью, с божьей помощью, — повторяла мать, обнимая и прижимая голову сына к животу.

Юноша расцепил её руки, поднялся и выбежал из юрты.

Через несколько часов группа жигитов вместе с Сейтеном, ведя в поводу по два-три коня каждый, поскакала к месту сбора ополчения в долине реки Оленты.

В главном ауле Султанбета в большой белой двенадцатиканатной юрте на военный совет собрались старшие сыновья султана, бии-аксакалы, влиятельные старейшины, известные батыры. Предводителем войска – мынбасы выбрали Олжабай батыра, а его помощником – султана Уруса – старшего сына Султанбета. В самом конце совета аульный баксы сказал, что перед походом нужно узнать мнение аруахов. Если к ним не прислушаться удачи не будет. По его указанию на широкой площадке за аулом разбросали десяток копий и привели белого коня. Баксы привязал коня к своему поясу, взял в руки бубен и пошёл, постукивая и выкрикивая:

— Тәнiр жарылкасын! Аруақтар колдасын! Алла сақтасын!⁶ — пошел между копий,

Олжабай батыр – невысокий плотный мужчина лет сорока со скуластым мужественным лицом и рыжеватой бородкой, и его многочисленные сотники – жузбасы наблюдали: заденет ли конь хоть одно древко. Конь задел два. Баксы объяснил, что значит аруахи – духи предков еще не договорились между собой и поход надо отложить.

Ночью пошел сильнейший ливень с ветром. Струи воды с озлоблением хлестали по земле, по войлоку юрт, по спинам отпущенных лошадей, пузырились и стекали в лужи. Непрерывно гремел гром, подтверждая слова баксы о спорах между аруахами. Дождь с перерывами шёл всю ночь и почти весь день. Собравшееся войско жалось в маленьких походных юртах – жолым уй и благодарило баксы за провидение. Наконец, под вечер дождь закончился. Из-за лохматых остатков туч выглянуло солнце, и над степью повисла огромная яркая двойная радуга. Перед юртой Олжабая появился баксы и выкрикнул:

— Это Всевышний дает нам свое бата-благословление!

Снова привели белого коня, и баксы снова повел его на площадку с копьями. В этот раз конь не задел ни одного древка.

— Аруахи тоже не возражают, — закончил испытание баксы.

На следующий день тумен в две тысячи воинов выступил в поход.

______________________________________________________________________

¹ Женский головной убор.

² Поединок один на один.

³ Конная жёсткая игра.

⁴ Конь-четырёхлетка.

⁵ Знаменитый казахский мудрец и оратор XVIII века. Отличался звонким гусиным голосом

  и непревзойденным красноречием.

⁶ Да хранит нас Аллах, Тенгри и аруахи!

Жекпе жек

Солнце великой Джунгарии клонилось к закату. Последняя кочевая империя после смерти в 1745 году последнего великого хунтайджи Галдан Церена погрязла в междоусобной борьбе за трон среди его наследников. Пока в стране царила смута и борьба кланов, китайцы с востока стягивали войска к границам, кокандцы на юге выгнали калмакского ставленника из Ташкента, русские на севере хозяйничали на Алтае, с запада наступали казахи, вытесняя каракалмаков из Сарыарки за Иртыш.

Тумен Олжабай батыра после долгого преследования прижал отряд калмаков к реке Шаган. Тумен был измотан, а отступающие заняли выгодную позицию на невысоком береговом холме, и мынбасы отложил решающую битву на завтра. Надев кольчугу-киреуке, шлем и прикрывшись щитом, на своем пегом иноходце Кулынкоке он выехал на осмотр местности. Вечернее солнце за спиной косыми лучами освещало пологий склон холма; река протекала справа; спереди с холма ветерок доносил громкие возгласы, смех, тянуло арзой – молочной водкой. Батыр несколько раз проскакал перед склоном туда-сюда на расстоянии излета пули, не останавливаясь, не подставляясь под выстрел и внимательно оглядывая лагерь противника.

Острый взгляд опытного командира заметил воинов-ополченцев в малахаях, сидевших кучками возле пирамид из длинных и черных на концах копий. Видимо, как не раз доносили ему ранее разведчики, это были заостренные и обожженные на огне палки. Да-аа… А где копья со стальными наконечниками и конскими бунчуками? Где мергены с длинными ружьями-мылтыками и высокими деревянными щитами? Где верблюды с пушками-зенбиреками? Как сильно потускнел былой грозный имидж великой степной империи. Тем лучше ‒ в их слабости наша сила. Хотя…

Пара воинов из вражеского лагеря, увидев одинокого всадника, схватили ружья, установили на сошки и принялись целиться, но светившее в глаза солнце мешало прицельной стрельбе, да и выпитая арза не добавляла им меткости. Один за другим раздались два выстрела, и две пули-недолета уткнулись в землю, подняв облачка пыли.

Опытный батыр уже не сомневался, что видимая группа воинов – всего лишь калмакская уловка – известная хитрость. Наверняка, с другой стороны холма спрятан еще один хорошо вооруженный засадный полк из профессиональных воинов-цириков. На первый взгляд кажется, что предстоит легкая победа над малочисленным противником, но во время кульминации боя откуда-нибудь, как джинн из-под земли, выскакивает другой отряд с длинными копьями наперевес, выстроенный в боевой порядок «хошуун» или «бычьи рога», и с криками: «Уракх!.. Уракх!»¹, — врезается в ваши ряды, как нож в масло. В таком бою в прошлом году погиб его соратник и младший брат Жасыбай… В этот раз калмакам не обмануть. Надо будет разделить тумен на три части. Два отряда окружат засаду за холмом, или где они там прячутся, а третий разберется с ополчением, вооруженным палками. Никто не должен уйти! Предвкушение мести грело сердце батыра и наполняло его мысли холодной радостью.

А юноша Сейтен сидел у костра и точил свою бухарскую саблю. Завтрашняя битва – возможность заявить о себе на всю степь, превратиться из юноши-бозбала в полноправного воина и даже в батыра, а там может повезёт – и султаном станет… Он тряхнул головой, пощупал остриё пальцами и продолжил править дамасскую сталь, соблюдая переменный угол заточки. Наконец, доведя концевую часть до того, что на острие ни один ангел-періште с крылышками не удержится, он встал, достал из-за голенища сапога конскую прядь, выбрал один волос, положил на середину и сильно дунул. Волосок заскользил по лезвию и распался на две части. Всё, сабля заточена. Не сабля, а «наркескен», разрезающий верблюда. Сейтен приложил плоскость клинка ко лбу и со словами: «Кұдай қаласа», — вложил в ножны и пошёл к своему старшему брату Урусу – заместителю Олжабая.

Ранним утром, лишь только солнце показалось из-за Иртыша, по склону холма спустился всадник на вороном коне, в блестящих доспехах, с косматым копьем и огромным черным щитом. Стуча камчой в дабыл-барабан, притороченный к седлу, и выкрикивая:

— Ноолдан!.. Ноолдан!² — приблизился к казахским рядам. — Жекпе жек! Жекпе жек!.. Эй, хасаги³, би Шонхор нойон! Кто готов выйти на жекпе жек? — продолжал он на смеси ойратского с казахским.  

Войско замерло в молчании. А нойон не унимался:

— Кости убитых мной батыров рассыпаны по берегам Иртыша! Эй, трусливые нохойи, кому жирхл надоела, выходи на жекпе жек!

Олжабай заскрежетал зубами и сам был готов выйти на поединок с Шонхором, о котором много слышал, но тут подскакал Урус-султан и что-то негромко сказал. Батыр сомневался и качал головой. Молодой султан стал с жаром убеждать, жестикулируя, проводя ребром ладони по шее и указывая камчой в сторону своей сотни. Наконец, убедил. Олжабай раздосадовано махнул рукой, и довольный Урус поскакал к воинам. Батыр крикнул ему вслед:

— Скажи ему – пусть потянет время. Пока солнце встанет повыше.

Нойон Шонхор выглядел весьма грозно и самоуверенно, хотя, как опытный командир, понимал, что его небольшой отряд против  превосходящих сил противника имеет мало шансов. Это не старые добрые времена Цеван Рабтана или Галдан Церена, теперь расклад сил не в их пользу. Придётся рисковать. Его воины занимают господствующую высоту, а ещё один отряд под командой младшего брата, спрятан за холмом. Надо задержать хасагов подольше, пока аймаки переправляются за Иртыш. Надо победить в поединке. Боевой дух противника упадет, а молодые ополченцы поверят в удачу. Потом, если брату с его цириками удастся в разгар схватки неожиданно зайти в тыл врага, то это может решить исход боя. Бодхисаттвы помогут. Шонхор сложил большой и указательный пальцы и прошептал несколько раз: «Ом мани бадме хум»⁴.

Из казахских рядов выехал невзрачный жигит в облезлом малахае, рваном чапане с коротким легким копьем, небольшим круглым щитом и саблей в ножнах. Среди казахских воинов прошёл ропот и послышались возгласы:

— Да это же младший сын Султанбета… Куда он лезет, сосунок?

— Его же проткнут, как лепёшку!

Противники, остановившись друг против друга, принялись сверлить взглядами; черный калмак – с холодным презрением, и казахский жигит – с безрассудной отвагой.  

Хотя хасаг и выглядел оборванцем, его рыжий жеребец с ярко-рыжими гривой и хвостом был бесспорно хорош.

— Чи кто такой? – разглядывая противника с таким легкомысленным вооружением, спросил Шонхор.

Свирепое выражение его смуглого, скорее квадратного, чем круглого, лица с узкими глазами широкими скулами и редкими длинными усами сменилось удивлением.

— Мини нерд Сейтен! Би потомок Чингисхана! – ответил юноша, тоже мешая казахский с ойратским.

Калмак захохотал.

— Эй, сосунок, чи не перепутал меня со своей ана? У меня нет сисек! Би Шонхор нойон! – стукнул он кулаком в грудь.

— Скоро чини зуркен, — жигит показал камчой на грудь батура, — узнает, как би наточил жид, — и помахал копьём.

— Эй, чи! Лучше выбрось махалку и прощайся со своей жалкой жирхл!

— Когда би выброшу махалку, — сказал Сейтен, постучав кулаком в грудь, — чи береги шею! Похоже чини глупой толхе надоела жирная задница. Би помогу ей освободиться, — он провел ребром ладони по шее.

Видимо, эти слова сильно резанули по самолюбию нойона. Его лицо покраснело и снова приняло свирепое выражение.

— Эй, сосунок-оборванец, придержи змеиный язык. С таким языком долго не живут. Умрёшь не болея, – он злобно сверкнул взглядом, тряхнул копьём и добавил: — Болхах!⁵ – Развернул вороного и поехал на исходную позицию.

— Хвастающийся да стукнется лбом о камень, — весело крикнул ему вслед сосунок-оборванец. — Болхах! – провел ладонью по шее и тоже отъехал назад.

Нойон не поверил ни одному слову этого оборванца. Разве может быть такой потомком Потрясателя Вселенной? Правда стремена – серебряные и уздечка дорогая, и сам белокожий и смазливый, но среди хасагов всякие встречаются. Какая радость от победы над таким безродным выскочкой? Шонхор хотел потребовать другого, более достойного противника, но рыжий жеребец-молодец отвлёк внимание, занял мысли, и он не стал заморачиваться и отбросил сомнения… Нет, не зря Будда Солнцеликий шлет для добычи такого наглеца на таком хорошем коне. Надо быстро нанизать его на древко, забрать рыжака и вдохновить победой своих воинов, а там посмотрим. Каракалмак развернулся, опустил копьё и понесся на противника. Всё его тяжелое вооружение, грузная комплекция и крупный конь были заточены на лобовую атаку, сшибку с противником, удар копьём с хода. В такой тактике ему не было равных.

Для Сейтена это был первый боевой поединок ‒ жекпе жек. Вот он – шанс стать батыром! Его нельзя было упустить, и старший брат Урус помог ему в этом. И аталык, увидев грузного калмака и его неповоротливого коня, подсказал, какая нужна тактика. Если допустить столкновение, то ни щит, ни кольчуга не спасут – стальной наконечник пробьет насквозь, как стрела фазана на лету. Старый батыр и раньше не раз твердил о прямолинейности и дисциплинированности калмакских воинов, что при коллективных действиях усиливает их атаку, а при индивидуальных становится слабостью… В этой слабости – его сила. Сегодня шея хвастливого нойона узнает остроту бухарской сабли. Но не нельзя тупить её сразу о стальные доспехи. Сначала надо затупить калмаку мозги и разъярить, как быка. В этом ему поможет маскарад, а потом они с Жалынкуйрыком его добьют. Сейтен проникся уверенностью, вдавил пятки в конские бока и поскакал навстречу противнику, выкрикивая свой родовой клич-уран:

— Аблай! Аблай!

Противники сближались, выставив копья. Воины с обеих сторон замерли в ожидании: каракалмаки в предвкушении быстрой победы своего нойона, а казахи со страхом за молодого жигита. Вот сейчас грозный нойон  пронзит беспечного выскочку насквозь и все будет кончено. Вот, вот… Но в этот раз коса нашла на камень.

(3 оценок, среднее: 4,67 из 5)

Загрузка…