Людмила Дубковецкая

Отрывок из сатиры  “Балкауцкие байки. ”

Попутчица

   Жил-был-пил в молдавском селе Балкауцы тракторист Лёнька Пеливан. Забив как-то осенью свинью, отправился Лёня в Бричаны на базар продавать мясо. Выехал раньше, чем обычно, потому как обещал кумнату* забрать трёх петухов на продажу. На перекрёстке у села Табаны он увидел останавливавшую машины женщину с большими, как и она сама, тюками. Решив подзаработать, Лёнька остановился. Женщина тоже ехала на рынок в Бричаны, поэтому, быстро договорившись о цене за проезд, она легко забросила тяжёлый груз в багажник и села рядом с водителем. Попутчицу звали Каталиной. «Но можно просто Катя», – громко заявила она.  Катя оказалась страшно болтливой: размахивая пухлыми руками, она всю дорогу жаловалась и бранилась на свою одинокую женскую долю, на беспутную жизнь её горе-соседей, рассказала последние новости в Молдове, о катастрофе с приближающимся метеоритом. Заткнув мысленно уши, Лёнька, лишь подъезжая к городу, вспомнил, что должен был заехать за петухами. Резко свернув и проехав через гаражи, чтобы сократить дорогу, он выехал на неасфальтированную глухую дорогу.  Женщина, ничего не поняв, насторожилась:

– Э, ты куда меня везёшь? А ну вези меня обратно!

– А шо? – решил подшутить Лёня. – Ты баба, смотрю, крепкая, одинокая, мне для хозяйства как раз такая нужна. Так что теперь у меня жить будешь.

   Женщина схватилась за ручку двери:

– Я сейчас выпрыгну!

– Да тихо ты, тихо, я к кумнату еду. Вот уже и приехали, – успокоил её Лёня, останавливая машину у ворот, где его уже ждал кумнат с кожаной сумкой. Быстро переговорив и забросив поклажу в машину, Лёня поехал обратно.

     Увидев вдалеке дома районного центра, Каталина опять нервно спросила:

 – Ты куда едешь?

 – На базар, куда же ещё, – уже раздражённо ответил Лёня, уставший от надоедливой попутчицы.

— Э, нет, – положила женщина руку на руль. – Ты мне что обещал? А как же дом, хозяйство? Вези к себе, а не то всю машину вместе с тобой на части разберу! – И чтоб не возникло сомнений, что она так и сделает, Каталина своими большими руками схватила его за грудки. Лёнька остановился.

     Порванную рубашку и чёрный синяк под глазом своей жене Лиде объяснил как драку с конкурентами на базаре. А попутчиков он больше никогда не брал, тем более женщин.

*Кумнат – брат жены

Лемпач

   Жил-был-пил в небольшом молдавском селе Балкауцы тракторист Лёнька Пеливан. Решил он как-то холодным осенним вечером заехать к своим кумовьям в гости. Но не с пустыми же руками ехать! Поэтому он достал из подвала трёхлитровый бутыль самогона собственного производства, кусок солёного сала и банку маринованных огурцов. Всё это, запихнув под сидение трактора, он, предвкушая застолье, будучи в хорошем настроении и уже слегка поддатый, выехал со двора.

   Либо из-за размытой после дождя дороги, либо из-за выпитого стакана самогона, доехав до ворот кума, Лёнька не смог справиться с управлением. Разметая всё на своем пути, трактор въехал в недавно крашеную стену. Стены, как и во многих домах молдавских сёл, были сделаны из конского лемпача, поэтому трактор без препятствий пробил стену и, пройдя полкомнаты, остановился у печи.

   На разогретой уже печке лежали хозяева – кум Метро и его жена Зина. В испуге они вскочили в чем мать родила, а кума истерично заверещала. Дверь кабины трактора распахнулась, и оттуда с широкой улыбкой и бутылкой самогона выскочил Лёнька:

  – Добрый вечер вашему дому!

  Кум, придя в себя и узнав Лёньку, схватился за топор…

Пьяное горе

    Жил-был-пил в молдавском селе Балкауцы тракторист Лёнька Пеливан. По всей округе знали его молодецкую силу: одной рукой телегу поднимал. Но больше он славился своей неудержимостью во всём: если работал, то, пока не закончит дело, не останавливался, а если пил, то, как рюмку, мог он выпить за раз трёхлитровую банку самогона, а при желании и даже две. Но это пристрастие страшно не нравилось его жене Лидке, которую он очень любил и частенько полюбовно, как он считал, поколачивал. Однажды, устав от его запоев и побоев, Лида собрала вещи и уехала к родителям на Украину. Лёнька, никак не ожидав такого исхода событий и погоревав две недели, решил повеситься, дабы Лидке стыдно стало: что вот до чего мужика довела!

   Выйдя за село, он увидел старый орех у заброшенного колодца. Поднявшись на его самый высокий выступ, Лёнька завязал верёвку за ветку ореха, попробовал её на прочность, перекрестился и со словами: «Прощай, Лидка!» – натянул петлю на шею. Но, не выдержав Лёнькиного веса, ветка сломалась, и он с грохотом упал в колодец.

    Закашлявшись от попавшей в рот и нос воды, Лёнька протёр глаза и поднялся на ноги. В старом, уже почти высохшем колодце вода достигала уровня чуть выше его пояса. Лёнька, отчаянно ударив по воде кулаком, воскликнул:

– Чёрт побери! Это ж надо такое: хотел повеситься, а чуть не утонул!

Костюм

    Жил-был-пил в молдавском селе Балкауцы тракторист Лёнька Пеливан.         Пригласили его с женой Лидой на свадьбу в соседнее село. Лида, тщательно выгладив Лёнькин костюм с рубашкой и галстуком, повесила его на дверцу шкафа и хотела уже взяться за своё платье, когда увидела возвращавшегося с фермы подвыпившего мужа. Лида набросилась на него:

  – Да как тебе перед людьми не стыдно? Как ты в таком виде на праздник заявишься? Позорище ты этакое! Всё! Никуда я с тобой не пойду!

  – Лидка, – перебил жену Лёнька, – перестань меня оскорблять! Не заставляй меня прикладывать руку, ты же знаешь, что я тебя люблю.

  – Любишь? – ещё истеричнее закричала Лида. – Вижу я, как ты меня любишь. Лучше б я за тебя вообще замуж не выходила! Уйди с глаз моих, чтоб я тебя не видела! Да чтоб тебя черти унесли! Да чтоб тебе пусто было! Да чтоб…

   В предвкушении праздничного застолья Лёньке совсем не хотелось разругаться с женой, поэтому, испугавшись её угроз не идти на свадьбу – не пойдёт же он один без жены! – он притих и сел на лавочку, взявшись руками за голову.

   Не ожидая такого спокойного исхода ссоры, Лидка ещё немного покричала, вспоминая всю его родню «алкоголиков», а потом, махнув на него рукой, вышла.

   По охлаждении пыла колодезной водой Лидку начала мучить совесть: слишком строго обошлась с мужем, всё хозяйство на нём, детей не получается ему родить, а она ему ещё и мозг выносит. И так ей стало Лёньку жалко, что решила она идти с мужем мириться. Но ни в доме, ни на заднем дворе его не было.

     «На чердаке, что ли?» – поднимаясь по лестнице, подумала Лида. Открыв двери чердака, Лида истерично заверещала, увидев висящий силуэт своего мужа.

    Бросившись вниз, она упала посередине двора и, громко рыдая, завопила:

 – Люди! Люди! Муж мой Лёнька повесился! Ой, прости меня, дуру, милый мой, кормилец мой! Ой, люди добрые, как же он мог оставить меня одну молодую?

    Во двор быстро сбежался народ – для маленького села это было настоящее событие вселенского масштаба, все знали Лёню. Кто-то побежал в сельсовет, кто-то – звонить в скорую, кто-то – в полицию, а собравшиеся женщины для поддержки Лидкиного горя громко в лад заголосили. И только старый дед Василий, всё повидавший на своём веку, решился сам залезть на чердак, чтобы снять тело.

     В этот разгар событий сзади громко раздался голос:

    – Эй, а что здесь происходит? Не понял, вы что в моей хате делаете?

    У калитки стоял чисто выбритый и короткостриженый Лёнька, который, дабы задобрить жену, стыдившую его всю последнюю неделю за невыбритый и лохматый вид, решил сбегать к куму, дабы привести себя в порядок, перед этим повесив новый поглаженный костюм на чердаке, чтобы не пылился…