Ирина Сапир

Отрывок из non-fiction  ”Австралийские письма”

Письмо пятое

Неотправленное

Первые камни преткновения

Всё это, конечно, здорово – чудесный город, прекрасные люди, ресторанчики, парки, птички, цветочки… Но когда я всматриваюсь в радужную картину наших австралийских будней, то вижу на ней и тёмные вкрапления. Особенно тяжело было в самом начале.

Первые дни пребывания на этом континенте были омрачены для нас джетлагом, синдромом смены часового пояса. Теперь, через много лет, могу сказать, что ничего подобного с нами не происходило ни до, ни после. Даже когда мы летали в Канаду или Америку, положенный сбой суточного ритма, конечно, наблюдался, но по сравнению с тем, что творилось с нами по приезде в Австралию, это был детский лепет.

Джетлаг настигал нас неожиданно и стремительно – срезал, точно косарь траву, вырубал, будто обухом по голове. Противостоять ему было невозможно. Для внезапного погружения в сон нам, словно коалам, достаточно было лишь какой-то незначительной опоры. И всё! И адью! С особой яростью этот «агрессор» штурмовал нас в транспорте. Мы усиленно толкали друг друга локтями в бока, как только кто-то из нас начинал тихо сползать с автобусного кресла. Главной задачей было выйти из автобуса вдвоём, не оставив одного из   нас мирно посапывать, привалившись к стеклу. А самым ужасным было сдаться одновременно. Тогда впереди сидящие пассажиры, в затылки которых мы неизбежно утыкались, выдёргивали нас из цепких лап сна недовольными возгласами, и мы усиленно пытались понять, где находимся, проспав свою остановку, и как теперь выбираться. В общем, та ещё ситуация! Битва с джетлагом шла просто за выживание – или мы его, или он нас. Примерно через неделю стало понятно, что всё-таки мы его, и назойливый враг начал потихоньку сворачивать свои позиции и отползать. Мы наконец-то широко открыли глаза и смогли по-настоящему осмотреться.

Не менее коварной ловушкой оказался для нас австралийский английский язык. Я, будучи выпускницей факультета английской литературы, ехала в англоязычную страну абсолютно спокойно. Мой супруг, проживший в Америке полгода, также не имел по этому поводу никаких опасений. Однако первые же попытки общения с местным населением сбили нашу спесь. Здесь будет уместным вспомнить ещё один фантастический фильм (и я снова не помню его названия), главный герой которого полностью забыл родной язык и не понимал ни одного слова из того, что говорили ему его друзья и родные. Подозреваю, что во время бесед с нашими новыми знакомыми в моих глазах был такой же ужас, как и у этого бедолаги. Хоть английский язык мне, конечно, не родной, я вполне сносно им владею. Неспособность понять простые объяснения вводила меня в ступор. Я жалобно смотрела на говорящих людей, узнавая отдельные английские слова и звуки, но связать всё это в единое целое у меня никак не получалось. «Может, то, что я изучала до сих пор, было не английским?» – проносилось в моей голове. А дело было просто в том, что местный диалект имеет очень своеобразное произношение. Приспособиться к этой особенности требовало времени, а общаться мы должны были уже сейчас. По прибытии мы временно поселились в студенческой гостинице. Нам нужно было как можно скорее найти квартиру на съём, а значит была необходимость звонить по объявлениям, записывать адреса, договариваться о встрече. Это была мука! Мы с мужем перебрасывали друг другу телефонную трубку, точно горящий уголёк. Мы подбрасывали монеты, решая, чья очередь звонить, с такими выражениями лиц, словно играли не в «орёл – решка», а в «русскую рулетку». Забегая вперёд, могу сказать, что очень скоро южноавстралийский говор стал нам понятен и привычен, и что уже дома, в Израиле, вернувшись к преподаванию английского языка, я ещё долго не могла избавиться от этого акцента.

Но всё это произойдёт позже, а пока – мне было неуютно, страшно и жутко хотелось домой. Моим, на тот момент далёким близким я, конечно, об этом не писала. Не хотелось их тревожить: ведь на расстоянии чёрные краски кажутся ещё гуще, чем они есть в реальности. Я осознанно выносила тёмные вкрапления за поля «картины», которую вырисовывала своим родителям на тетрадных листочках. Супруг, наблюдая мой душевный раздрай, пытался облегчить его разными способами: вытаскивал меня из дому, водил в парки, зоопарки и магазины. В конце концов, убедившись в слабой эффективности данных методов, он сказал мне: «Если тебе так сложно, то на каникулах между семестрами смотаемся на недельку домой повидаться с семьёй».

«Смотаемся», – это было громко сказано. Три перелёта, 24 часа в воздухе и непомерно дорогие билеты! Конечно, это было для нас нереально, и на подсознательном уровне я прекрасно это понимала, но почему-то сразу успокоилась. Если знаешь, что в запасе у тебя имеется план Б, чувствуешь себя уверенней. А когда пришло время этих самых каникул, я о плане Б даже не вспомнила. (Вероятно, мой муж прозорливо рассчитывал именно на такой расклад событий.) Я всё так же скучала по маме, папе и бабушке. Но лишить себя целой недели общения с этой страной?! Какое там! Все каникулы мы носились по Австралии, стараясь постичь как можно больше чудес этой восхитительной земли, уже прекрасно понимая, что год, наполненный к тому же учёбой и работой, – это ничтожно маленький временной отрезок.

(3 оценок, среднее: 3,67 из 5)

Загрузка…