Страна : Казахстан
Первый рассказ «Жузик», был написан в 2007 году, после трагической гибели собаки Жузик. Следующим была написана «Мама». С тех пор писались воспоминания и различные истории из жизни, описывались наблюдения. Нравилось играть словом. В тот же период пробовались первые наброски мастихином на холсте. С 2016 года, экспериментировала конструированием рукавов и воротников на различных видах одежды.
Country : Kazakhstan
Отрывок из повести “Ильяс”
В школе заканчивались уроки. Фатима, одна сидела в классе, сосредоточено углубившись в мысли, не слыша гомона и шума рекреаций, собирала стопки тетрадок в прохудившуюся сумку. Нельзя сказать, что не хотелось идти домой, где ждал её маленький Булат. И день, и ночь она думала об Ильясе. Мысли, будоража, держали в напряжённом состоянии, «как он??? что ест??? ни бани, ни тёплой одежды». Как хотелось прижаться к нему, почувствовать его тепло. Насладиться его запахом. Почувствовать его силу. Ощутить то, чего ей так не хватает сейчас — покоя и защищённости.
Прервав тягостные размышления, Фатима, схватив сумку, стремительно пошла в учительскую. Рванув дверь и бросив сумку на диван, подошла к телефону и в очередной раз набрала номер следователя НКВД, который вёл дело Ильяса. Ей еще ни разу не удалось увидеть мужа. Любые попытки узнать о нём у следователя, заканчивались ничем. Набирая знакомые цифры, она ожидала услышать привычный отказ, вдруг на том конце провода, будто зная, о её решимости, неожиданно и быстро сказали, — Постарайтесь на свидание успеть до трёх часов. Не ответив, Фатима положила трубку, повторила про себя услышанную фразу. Сорвав пальто с вешалки, набросив платок на голову, быстро, почти бегом бросилась к дому. Слёзы бежали по щекам, в сердце словно родилось маленькое счастье. Наконец она увидит Ильяса, наконец сможет отцу показать его сына, его гордость!
По дороге повстречалась Гульжамал Майлина. Схватив её за руку, на бегу со слезами, Фатима поделилась радостью какой сегодня выпал счастливый день — дали разрешение на свидание с Ильясом! Гульжамал бежала рядом, спрашивая — не говорил ли следователь про Беимбета, может им, тоже дадут свидание? Булат спал в люльке. Фатима, пробежав на кухню, собирала на скорую руку продукты, сокрушаясь, передача получается скудная — знала бы заранее, приготовила бы еды, побольше, повкуснее. На ходу укладывая тёплые вещи, передав сумку в руки Гульжамал, Фатима разбудила малыша, не переодевая, переложила в тёплое одеяло, крепко перевязав, прижала к груди и выбежала из дома. Ребенок разрывался в плаче. Успокаивать малыша, не было ни времени, ни возможности сказать ему несколько ласковых, утешительных слов. Казалось, на это уйдут драгоценные секунды времени, которых может не хватить на долгожданное свидание.
Вот, наконец, комендатура. Время замедлило стремительный бег, последние шаги достаются тяжело и трудно. В комендатуре, передав Булата в руки Майлиной, дрожавшими пальцами Фатима набрала внутренний номер следователя. — Пропуск готов. Во внутренний коридор молодая женщина вошла под оглушающий крик сына. И скоро она уже не шла — бежала. Вспотевшая и запыхавшаяся Фатима, торопилась к Ильясу. Плач ребёнка гулко отдавался в глухих потолках здания. Слышавший этот голос Ильяс давно догадался, кто своим криком извещает его о своем приходе.
В открывшейся настежь двери появился Ильяс. Сделав быстрый шаг навстречу, из рук Фатимы он взял сына на руки. Жадно вдохнув его запах, несмотря на несмолкаемый плач, Ильяс грустно произнёс, — Жаль сынок, что наша первая встреча состоялась так.
Исхудавшее и утомлённое лицо мужа, держало Фатиму в оцепенении. Голодный ребенок, наперекор всему продолжал плакать. Боясь потерять драгоценное время, Фатима стала освобождать грудь, застёгнутую на множество мелких пуговок. Нужно успокоить ребенка, чтобы успеть ощутить, услышать, почувствовать, побыть рядом с Ильясом. — У вас всего пять минут, — предостерёг её следователь. Но молодая женщина, взяв сына из рук Ильяса, присела на стоявший рядом стул, оголив грудь одним движением, сунула сочившийся молоком сосок в рот ребёнка. Тяжелым взглядом наблюдавший за происходящим Ильяс подошёл и, положив налитую свинцом руку на плечо жены, безжизненным голосом, грустно произнёс, — Научи его шить сапоги. Пусть наш сын будет сапожником. Пообещай мне это. — Ну, что вы такое говорите. Вырастет, наверное, будет таким же талантливым писателем, как вы, — предположил следователь. — Чем писателем безвинно сидеть в тюрьме, пусть сапожником живёт на свободе, — горько произнёс Ильяс.
Каждое слово остриём вонзалось в сердце Фатимы. От первой радости встречи не осталось следа. Душа стенала, болела, саднила. В душе вновь пустота и привычная боль. Чувствуя спиной родное тепло, дыхание, слыша привычный тембр голоса, осязая мужской запах пота, хотелось всё бросить, и прижаться к давно не бритой щеке, расцеловать его руки, разгладить незнакомые морщинки, присмотреться в прищур его глаз, смягчить его губы своим поцелуем. Но это невыполнимо. Страшные стены, давили на присутствующих холодным гнётом и равнодушием. Где-то пронеслась предательски мысль, — Надо было оставить малыша Гульжамал.
Неизвестно сколько прошло времени. Пять минут или сжалившийся следователь, закрыл глаза на пролетающие вихрем секунды? Нет! Как вдруг прозвучало, то, чего ожидали и боялись два родных и разделённых друг от друга человека. — Время вышло. Уходите. Хотелось выть, бить об стену кулаками, трубить и кричать на весь свет: — Дайте ещё немного, ещё чуточку времени… надышаться… насмотреться… Мы даже не поговорили… о детях… ни о чём… Прошу… прошу… прошу…
Но кого и как надо в этой жизни попросить? Никто не знает. Говорят, даже гению, Всевышний не дал времени на час больше отпущенного. Опустошенная, не слышащая и ничего не видящая, шла Фатима по длинным и пустынным изгибам коридоров тюрьмы. Равнодушие и непонимание, взявшись за руки, вели Фатиму. Она не почувствовала, как Гульжамал забрала из её рук Булата, не слышала, как в проходной попросили расписаться. Где и зачем? Не заметила протянутого пальто. С непокрытой головой женщина вышла на улицу, душившие слёзы, почему-то не спешили искать выхода. Рыдание неподвижным комом стояло в груди.
Где-то рядом, с вновь заплакавшим ребёнком на руках, причитала Гульжамал. Взяв у неё из рук пальто и шаль, завернув в него сына, прижав его покрепче к груди, словно ослепшая, шла Фатима по дороге. Перед глазами стоял её Ильяс.
Вот он бредущий рядом с ней, с Фатимой вдоль берега Аксу, рассказывающий тихим, убаюкивающим и приятным голосом сказки своего народа. Или как он именно — Он, вывез её с маленькой Факен из осаждённого белыми города, на сказочном иноходце с седлом, инкрустированным серебром. А вот его растерянное лицо, когда он, пренебрегая сплетням и разговорам, стоял перед ней в далёком Семипалатинске. Тяжелое время, когда от неё отвернулись многие друзья и родные в том числе. А он приехал помочь, поддержать. Взвалить на себя все её жизненные тяготы и проблемы. Приехал решать их – её Ильяс, её волшебник! Принимать участие в её жизни и в жизни её детей. Разве это не подвиг? В каждой его руке сетки, нагружены продуктами и подарками для её ребятишек. Он их вёз с Алма-Аты. Кто о ней так заботился и когда?
А его письма и стихи, пронизанные горем и любовью, когда не стало её маленькой Факен. Кто её тогда так поддержал? Всё, всё ОН! Её — Ильяс. Господи! Что же сейчас произошло? Ответь мне?
Это была последняя встреча с Ильясом. Через месяц Ильяс Джансугурова вместе с Беимбет Майлиным и Сакен Сейфуллиным расстреляют.
1957 год. Партийное собрание Союза писателей Казахстана, посвящённое реабилитации Ильяс Джансугурова, Сакен Сейфуллина, Беимбет Майлина. Элегантная Фатима, гордо подошла к трибуне. Под её взглядом зал замер. Поблагодарив Н.С.Хрущева, она вытянутой рукой в зал, указывая на некоторых присутствующих, перечислила их грехи: — Ты написал донос на Ильяса… — Ты присвоил его труды… — Ты выгнал семью Ильяса и занял его квартиру…
Фатима шла по родному городу величественная и красивая. Прошёл не один десяток долгих лет в ожидании и в надежде возвращения. Пусть больным, но только – живым… Пусть ещё через много-много лет, но только — живым… Пусть… пусть… хоть через тысячу лет… но только — живым…
Мой Ильяс… родной… твоё дыхание… будет со мной… Пусть через года и лета…
Пусть в другой жизни, но найди меня… Прошу… прошу тебя – найди… хоть по запаху… Но найди меня… Заклинаю… Услышь мой голос, сквозь столетия… Узнай меня сквозь миллионы лет… Мой несгибаемый Ильяс… Чтоб в новых жизнях мы были вместе ТЫ и Я.
(Пока оценок нет)
Загрузка…